Северные гости Льва Толстого: встречи в жизни и творчестве

Ольберг просил совета: как следует поступать народу Финляндии во время нового кризиса? Ответ Толстого прозвучал без промедления: «Прежде всего, он должен отказаться от своего патриотизма. Быть финским патриотом так же вредно, как и русским патриотом. Патриотизм – у любой нации – включает в себя элемент, который угрожает всем остальным нациям. Поэтому, пока финны действуют как патриоты, положительных целей они не достигнут». Единственное решение – действовать в соответствии с религиозными принципами, следовать совести. Законы совести нельзя навязать человеку извне, они должны стать результатом личных переживаний. То же касается и национальных вопросов.

Толстой был хорошо осведомлен о российской политике репрессий по отношению к национальным меньшинствам. Об этой больной проблеме он много говорил с Арвидом Ярнефельтом. Сейчас Толстой выразил свою точку зрения еще нагляднее: «Я хочу сказать, что вряд ли найдется хоть один финн, который страдает за Финляндию так же сильно, как я… И я страдаю не только за финнов, судьбы поляков, литовцев и евреев тоже вызывают у меня скорбь… Я страдаю из‐за всего, что проповедует журналист Меньшиков, и из‐за того, что делает Столыпин… Чувствую себя соучастником насильственных действий этих людей…»

Ольберг попросил редактора Hufvudstadsbladet выделить эти слова курсивом, потому что Толстой произносил их дрожащим голосом и со слезами на глазах. Ольберг тоже был взволнован, когда встал, чтобы выразить благодарность за прием и попрощаться. Толстой отметил, что разговор был очень приятным: «И я должен добавить: все, что я высказал вам, имеет для меня большое значение»578.

Вечером Толстой рассказал Маковицкому о беседе с Ольбергом, объяснив, что при всей сложности ситуации в Финляндии, положение в России ничем не лучше: «В России и хуже, так как, кроме того, еще становишься виновником того зла, которое делается с вами (финнами. – Б. Х.), поляками, евреями»579. Он признал, что неосторожно и резко высказался о злодеяниях русского правительства в Финляндии, но надеялся, что его высказывания все-таки появятся в финской прессе, свободной от цензуры.

Во время ужина 5 апреля пришла телеграмма от Hufvudstadsbladet с благодарностью за встречу с их корреспондентом580. Толстой прокомментировал: «Они печатают все, что я сказал. Корреспондент во время интервью сделал заметки. У них нет цензуры». Михаил Сухотин придерживался иного мнения: «Вероятно, не все; им неудобно, что вы говорили против их патриотизма»581.

Сухотин ошибался. Hufvudstadsbladet опубликовала интервью Ольберга «Leo Tolstoj om den finska krisen» («Лев Толстой о финском кризисе») без купюр, сопроводив, однако, вступительным комментарием самого журналиста. По мнению Ольберга, рецепт Толстого вряд ли удовлетворит всех финнов, поскольку Толстой негативно относится к политическим средствам борьбы и, как всегда, полагается только на религиозные законы. Но несмотря на то что политики-прагматики не найдут никаких директив в высказываниях Толстого, слова «гениального писателя» все равно в высшей степени интересны.

В русской правой прессе высказывалась другая точка зрения. «Новое время» опубликовало статью под заголовком «Страдает ли граф Толстой?» авторства того самого Михаила Меньшикова, которого Толстой в интервью Hufvudstadsbladet припечатал как отъявленного врага Финляндии. Меньшиков описывал Толстого как любителя славы, который всегда хочет находиться в центре всеобщего интереса. Если он и страдает, то только потому, что пророком его считают только враги России, то есть все нерусские плюс евреи, одобряющие его нападки на церковь, государство и русский патриотизм. И по вопросу о трудном положении нерусских народов в Российской империи Толстой ошибся. По мнению Меньшикова, никто из них ни в чем не нуждался, с ними обращались только хорошо. Кроме того, Финляндии предоставлена широкая автономия. И разве анархист Толстой не должен радоваться тому, что у всех этих народов нет собственной государственности?582

Прочитав провокационную статью Меньшикова, Толстой запротестовал: «Вот это искажение. Я страдаю при мысли о штрафных и прочих мерах правительства, в том числе и тех, что направлены против Финляндии». О статье в целом он сказал так: «Все очень умно и мастерски переврано»583.