Северные гости Льва Толстого: встречи в жизни и творчестве

1903 г. Сентября 7. Я. П.

Вы не понимаете того, что значит слово «Бог», и упоминание этого слова всегда раздражает вас. Из этого вы заключаете, что «пора человечеству перестать говорить о Боге, которого никто не понимает».

То, что вас раздражает употребление слова, значение которого вы не понимаете, очень естественно. Это всегда так бывает. Вывод же ваш о том, что никто не понимает того, что есть Бог, потому что вы этого не понимаете, по меньшей мере, странен. То, что всегда всё человечество употребляло это слово, нуждаясь в этом понятии, должно бы было навести вас на мысль, что виновато не человечество, а вы – тем, что не понимаете того, что понимает всё человечество или огромное большинство, и что поэтому вам надо не советовать человечеству перестать говорить о Боге, а самому постараться понять то, чего вы не понимаете.

Каждый человек, так же, как и вы, не может не сознавать себя частью чего-то бесконечного. Вот это-то бесконечное, которого человек сознает себя частью, и есть Бог. Для людей непросвещенных, к которым принадлежит огромное большинство так называемых ученых, не понимающих ничего, кроме материи, Бог будет бесконечная в пространстве и времени материя. И такое представление о Боге будет очень нелепо, но все-таки у них будет свой, хотя и нелепый, но все-таки Бог. Для людей же просвещенных, понимающих, что начало и сущность жизни не в материи, а в духе, Бог будет то бесконечное неограниченное существо, которое он сознает в себе в ограниченных временем и пространством пределах.

И такого Бога сознавало и признавало, и признает, и будет признавать человечество всегда, если только оно не обратится в скотское состояние.

Лев Толстой.

7 сент. 1903656.

Благодарный, но не переубежденный Ильмари Каламниус еще пару раз напишет Толстому.

Кнут В. Ольсен, молодой человек из Гётеборга, обращался к Толстому как к отцу. Провидение открыло ему книги Толстого, например «Hvari min tro består» («В чем моя вера?»), и в них он нашел ответы на вопросы о смысле жизни и пути к счастью. Но были и другие воспросы, не дававшие Ольсену покоя: 1) верит ли Толстой в то, что Иисус воскрес после телесной смерти? 2) верит ли Толстой в то, что Иисус может воскрешать мертвых? И наконец: 3) верит ли Толстой, что Иисус сумел исцелить больных? Толстой похлопотал о переводе трех вопросов Ольсена со шведского на русский, записал их на конверте, но сформулировать ответ не удосужился. Если бы Ольсен действительно читал Толстого, он бы знал и об отношении Толстого к чудесам и воскресению Иисуса.

Аптекаря Йоханнеса Камрадта из Фредриксборга, Дания, особенно заинтересовали два места из «Hvori bestaar min tro». В письме он просил «Monsieur le Comte Leo Tolstoj» прокомментировать 1) утверждение церкви о том, что Иисус пришел на землю, дабы собственной смертью принести всем людям искупление от греха Адама, а также 2) слова «без причины» в Нагорной проповеди «Не допускать гнева без причины» (26.08.1889). Перечитывание книг Толстого позволило бы Камрадту получить ответы и сэкономить на почтовых расходах.