Северные гости Льва Толстого: встречи в жизни и творчестве

В этот период Россию охватила волна самоубийств среди молодежи. Толстой тоже получал письма от молодых людей, которые не находили смысла в жизни и обращались к нему за помощью. Толстой начал работу над статьей под названием «О безумии», в которой также рассуждал о современных властителях дум и об их ответственности. В его представлении современная литература оказывала на молодых исключительно пагубное влияние; это была пустая болтовня, воспринимавшаяся тем не менее всерьез. Ко всем этим Гамсунам, Метерлинкам, Ницше и Отто Вейнингерам относились как к мудрецам, у которых можно искать ответы на жизненно важные вопросы1001. В действительности же истина давно изложена в учении Христа с его главной заповедью о любви и в произведениях мыслителей и писателей прошлого. Последний большой проект Толстого заключался именно в подборе мудрых афоризмов и составлении серьезной и поучительной антологии для ежедневного чтения.

В ближайшем окружении Толстого не было никого, кто смог бы изменить его поверхностное отношение к Гамсуну. В октябре 1910 года во время визита писателя Ивана Наживина речь снова зашла о Гамсуне, чье имя тогда было у всех на устах. Наживин, сам посредственный писатель, был о норвежце весьма невысокого мнения: «Он очень посредственный писатель. Единственная вещь у него, которая заслуживает внимания, – „Пан“: современный человек среди природы. А его романы – любовные поединки»1002. Позднее Булгакову, секретарю Толстого, было обидно, что он сам не читал Гамсуна, когда о том зашла речь: «Увы, тогда я Кнута Гамсуна еще не знал. А как бы я расхвалил, если бы знал, например, его „Голод“!»1003.

За месяц до смерти Толстой сидел перед огромным количеством книг, которые прислал ему «Московский комитет для всенародного распространения грамотности на религиозно-нравственном основании» для дальнейшей передачи в народную библиотеку деревни Ясной Поляны. Толстой просматривал горы небольших дешевых изданий, пораженный обилием новой литературы. Известные и неизвестные имена, глубокие авторы и поверхностные сочинители – все вперемешку. Здесь были и писатели из Северных стран. Толстого подводила память: «Кнут Гамсун… Что такое этот Кнут Гамсун? Я его совсем не знаю. Сельма Лагерлёф… Не знаю. Норвежкая? Ага!»1004 Это, к слову, видимо, единственный случай, когда в доме Толстого упоминается имя Сельмы Лагерлёф, хотя у нее, как и у Гамсуна, в России была большая читательская аудитория. И кроме того, ее произведения активно переводились с 1895 года, в 1909‐м она получила Нобелевскую премию по литературе, и тогда же начался в России выпуск собрания ее сочинений в двенадцати томах.

Непрочитанные книги

В библиотеке Ясной Поляны представлены четыре тысячи изданий на иностранных языках, и лишь одна десятая часть, по имеющимся подтверждениям, Толстым прочитана. Объяснить это низкое соотношение можно тем, что многие оптимистично настроенные авторы присылали Толстому свои книги на языках, которыми тот не владел. В этой группе выделяются шведы, которые, видимо, надеялись на посредничество Доры, шведской супруги Льва Львовича, сына Толстого. Для таких случаев она могла воспользоваться имевшимся в библиотеке словарем: J. Cornets «Nytt Ryskt och Svenskt (samt Svensk-Ryskt) Handlexikon» (Leipzig, 1893), а «Практическая грамматика шведского языка» Биргера Лундаля (Helsingfors, 1881), судя по всему, была приобретена в связи с изучением языка Львом Львовичем. С годами его шведский стал настолько хорош, что он даже смог писать на нем художественные тексты.

Хеннинг Меландер, Х. Телл, Livssmeden и Эрик Лоренц Крюгер были все объединены увлеченностью вопросом мира. Свои мысли они излагали по-шведски в скромных маленьких брошюрах, которые издавались на собственные средства и в собственных издательствах и едва ли вызывали интерес у кого-либо, кроме узкого круга знакомых. Произрастали ли их пацифистские убеждения из чтения Толстого – об этом авторы не сообщали, но при этом все они знали, что у них есть союзник в России.

Инициатором коллективного письма Толстому о положении шведов, отказывающихся от военной службы, в 1899 году стал геодезист Государственнного управления картографии Хеннинг Меландер (1858–1933)1005. Из множества изданных им сочинений на эту тему он выбрал для Толстого «Är det rätt att kriga? Ett ord om krigstjänstvägran» (1900, «Правильно ли воевать? Слово об отказе от службы в армии»). «Нет ничего омерзительнее войны», – утверждал Меландер. С 1855 по 1880 год на войну было отправлено два миллиона сто восемьдесят тысяч человек. Библия и отцы церкви осуждают активную военную службу, но несмотря на это, за последние десятилетия в Швеции осудили более тридцати человек (готландцев, баптистов) за их стремление следовать заветам Христа. Для решения проблемы Меландер предлагал создать комитет, куда войдут богословы и ученые, которые будут испытывать прочность убеждений отказников. Для них военную службу можно было бы заменить на «культурную службу».