Северные гости Льва Толстого: встречи в жизни и творчестве

Информация о расторжении шведско-норвежской унии в 1905 году интересовала Толстого в силу того, что речь шла о политической тяжбе, которую решили мирным путем. Почерпнуть соответствующие сведения можно было из «The Union between Sweden and Norway: The address presented to the King by the Swedish parlament» (1905, «Союз между Швецией и Норвегией: Адрес, представленный королю шведским парламентом»). Чья-то добрая душа снабдила Толстого также немецким переводом. Финско-российский конфликт рассматривался в «Финляндский сейм: законопроект общего государственного законодательства» (1910). Сложнее представить, как в библиотеку Ясной Поляны попало сочинение К. Й. Силлéна «Ytterligare i egnahemsfrågan: För arbetare och alla samhällsklasser» (Стокгольм, 1905, «Еще раз на тему собственного жилья: для рабочих и всех общественных классов»).

Книгу «Поездка по северной Финляндии в 12 дней» (1909) Толстой получил в подарок с дарственной надписью по-русски: «Глубокочтимому и всегда любимому Гр. Льву Николаевичу – скромное подношение в виде краткого правдивого отчета от скромного любителя автора Юлии Бëкман. Гельсингфорс, 11–20 октября 1909 г.»1013. Бëкман (1851–1916, урожденная Тиран) в июне 1909 года осуществила двенадцатидневную поездку из Гельсингфорса до самого Торнео в обществе мужа, Владимира Бëкмана, генерал-губернатора Финляндии в 1908–1909 годах. Для него это была инспекционная поездка. Повсюду их принимали местные чиновники, им показывали достопримечательности. Юлию более всего интересовало российское влияние в виде, к примеру, православных церквей. Куда ни брось взгляд, везде было чисто и опрятно. К пристрастию жителей Торнео перейти границу, чтобы отведать шведского пунша, госпожа Бëкман отнеслась снисходительно. Она также заметила, что жизнь в Кристинестаде, что на восточном берегу Ботнического залива, при российской власти стала спокойнее. Вывод полностью совпадал со скорее практически профинской линией генерал-губернатора Бёкмана. Финны – работящий и спокойный народ, они любят свое место на земле и хотят лишь одного: «чтобы их оставили в покое и уважали их права»1014. Сельские жители довольны своими правами и «относительной самостоятельностью» и большего не желают.

Из художественных произведений, которые Толстой принял, но, по всей видимости, предпочел не читать, наиболее примечательно «Troens magt» (1903, «Сила веры») норвежского писателя Юхана Бойера (1872–1959). Роман имел большой успех в Европе и был переведен на шведский, финский, немецкий, английский, голландский, французский и итальянский. Однако в России Бойер оставался неизвестным. Возможно, в надежде на одобрительный отзыв Толстого автор и послал ему в 1906–1907 годах немецкий перевод своего романа, вложив в книгу визитную карточку «Johan Bojer. 47 Rue Boulard. Paris» – с припиской «Herrn Graf Leo Tolstoy mit Ehrfurcht» («Господину Графу Толстому с благоговением»). Бойер наверняка знал, что в целом Толстому придется по вкусу книга, в которой мастерски и с психологической точностью описывается, как бесчестный поступок в связи с банкротством и нарушенными долговыми обязательствами влечет за собой серию непорядочных решений и череду трагических событий. Правда оборачивается ложью, а ложь становится правдой в хитросплетениях самообмана и борьбы за выживание. В названии романа подразумевается не религиозная вера, а та слепая сила, которую порождает самообман. Вспоминается рассказ Толстого «Фальшивый купон». Прочел ли Толстой роман Бойера? Во всяком случае, он о нем никогда и нигде не упоминает.

Пьесу Эдварда Брандеса (1847–1931) «Et Besøg» (1882, «Визит») перевели на русский супруги Ганзен. В Ясной Поляне она есть в двух экземплярах: как публикация в журнале «Артист» (1892) и в виде книги (1893), которую выпустило издательство «Посредник» по инициативе Черткова. Книга Брандеса не только обращалась к актуальной теме, той же, которую раскрывал Бьёрнсон в «Перчатке» и «Единобрачии и многобрачии», но при удачных обстоятельствах могла поправить финансовое положение издательства1015. Как еще одно высказывание в дебатах по половому вопросу пьеса вполне могла представлять для Толстого интерес, но даже если он прочел драму о любовном треугольнике, в котором муж страдает от беспочвенной ревности из‐за добрачных отношений жены, пьесу он никогда не комментировал.

Карл Гьеллеруп (1857–1919), по-видимому, преодолел испуг, охвативший его в начале 1880‐х в Москве, когда он услышал о мрачной манере поведения и странной внешности Толстого. Его буддийский роман «Pilgrimen Kamanita» (1906, «Пилигрим Каманита») имел успех у критиков, но немецкий перевод «Der Pilger Kamanita: Ein Legenden-Roman» (1907), присланный автором в Ясную Поляну, остался неразрезанным. Тору Хедбергу (1862–1931) тоже не удалось всерьез увлечь Толстого своей «страстной историей» «Judas» (1886), в русском переводе – «Иуда» (1908). Никакого отношения к учению Иисуса это сочинение не имело, интересы автора ограничивались психологией предательства. На тридцать четвертой странице Толстой сдался.