Северные гости Льва Толстого: встречи в жизни и творчестве

В Отделе рукописей Государственного музея Л. Н. Толстого в Москве хранится диплом, датированный 3 декабря 1900 года. Текст гласит: «Королевское общество наук и литературы Гётеборга избрало иностранным членом писателя графа Льва Николаевича Толстого». Диплом подписали председатель А. Й. Линг и секретарь Юхан Висинг1025.

Основанное в 1778 году Королевское общество наук и литературы —междисциплинарная научная академия, которая ставит своей задачей развитие исследований и высшего образования. Членство разделено по научному и литературному отделениям. Число членов-писателей всегда было относительно невелико – лишь десять в период с 1875 по 1953 год1026. Активной ролью в Обществе писатели не наделялись, несмотря на то что среди них были Вернер фон Хейденстам, Сельма Лагерлёф, Эрик Аксель Карлфельд и Яльмар Бергман.

Наряду с действующими и почетными шведскими членами избирались и иностранные. В XIX веке в их числе были русский полярный исследователь Александр Сибиряков (1879), химик Дмитрий Менделеев (1886), датский философ Харальд Гёффдинг (1895) и Фритьоф Нансен (1896). Иностранных писателей было совсем немного: до Толстого членом Общества был только Ибсен (1880), который к тому же избирался по персональной норвежской квоте.

В тот же год, что и Толстой, почетными членами стали четыре профессора, один генеральный директор, а также президент Государственного физико-технического института в Шарлоттенбурге. Почему Толстой? Ответа на этот вопрос в архиве Общества нет. Мы не знаем, кто и с какой мотивировкой предложил его кандидатуру. Было ли это оказание почестей общественному реформатору, «христианскому коммунисту», как Толстого называла социалистка Ката Дальстрем1027, или это было признание художественной ценности его произведений? Странно, но шведская пресса обошла молчанием провокационный и неожиданный выбор Королевского общества наук и литературы1028.

Нобелевская премия по литературе

В декабре 1902 года в европейских культурных кругах прокатился шум. «Невероятные слухи, таким образом, подтвердились», – написал Оскар Левертин в Svenska Dagbladet1029. Шведская академия приняла решение: первую Нобелевскую премию по литературе получит не Эмиль Золя, Эдмон Ростан, Фредерик Мистраль или Генрик Сенкевич (все они были кандидатами), не Толстой, Ибсен, Стриндберг, Анатоль Франс, Герхард Хауптман или кто-либо еще из выдающихся писателей – а французский поэт и эссеист Сюлли-Прюдом, мало читаемый салонный эстет. Кандидатуру поэта Парнасской школы предложили его коллеги по французской академии, а также П. А. Гейер, профессор новоевропейской лингвистики Уппсальского университета. Мотивировка Нобелевского комитета звучала так: «За выдающиеся писательские заслуги, особенно же за высокий идеализм, художественное совершенство, а также за необыкновенное объединение душевности и таланта, о чем свидетельствует его творчество»1030.

В среде шведских писателей рано и обоснованно заподозрили худшее. Состав Нобелевского комитета, куда в качестве единственного настоящего писателя входил Карл Снойльский, доверия не вызывал. Когда задолго до объявления решения пошли слухи, указывавшие на Сюлли-Прюдома, профессор истории литературы Стокгольмского института (современного университета) Левертин заранее написал открытое письмо-извинение, адресовав его Толстому, писателю, который, по мнению Левертина и многих других, должен был стать само собой разумеющимся лауреатом. Предполагалось, что статья, замышлявшаяся как «маленькая бомба, направленная против действий Нобелевского комитета», будет распространяться не только в Швеции, но и в иностранной прессе1031. После того как «национальное унижение» стало свершившимся фактом, письмо вышло в печать: