Северные гости Льва Толстого: встречи в жизни и творчестве

Злоключения толстовского доклада продолжились. Конгресс в Риме, где предполагалось его прочесть, отменили в связи с Триполитанской войной. В Женеве (1912) и Гааге (1913) имя Толстого больше не упоминалось, и вопрос отказчиков не затрагивался. Гастон Мош, напротив, был заметным участником дискуссий. В 1914 году началась Первая мировая война, и ревнителям миротворческих конгрессов пришлось прерваться вплоть до 1921-го.

Если после смерти Толстого его идеи ушли из повестки дня конгрессов мира, то среди российских соратников они продолжали жить. Осенью 1914 года Валентин Булгаков сочинил воззвание против мировой войны «Опомнитесь, люди-братья!». Подстрекаемые властью миллионы людей забыли, что они созданы по подобию Божию, и пошли войной друг на друга. Ослепнув, они называли войну «священной», говорили об «освободительной» войне. Они поверили в ложь о том, что победоносная война может привести к полному разоружению, хотя, по сути, это было самоуничтожение в угоду существующему режиму, который целиком основан на государственном насилии и злоупотреблении доверием собственного народа. «Как же могут они отбросить свою единственную опору – солдатский штык?!» – вопрошал Булгаков риторически в полном соответствии духу Толстого. Решение следовало искать в учении Христа («Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих и гонящих вас»; от Матф. 5), которое церковь искажала на протяжении двух тысячелетий и которому сейчас открыто противоречила, благословляя убийство. Подписать призыв означало отказаться от войны и убийства и взамен восхвалить вечную «Правду-Истину», которая в том, чтобы служить Христовой заповеди любви ко всем людям и оставаться верными Божеской заповеди: не убий!1180

Текст был создан в подлинно толстовском духе, что отнюдь не означало, что под ним подписались все толстовцы. Владимир Чертков даже отказался одолжить Булгакову свою печатную машинку, поскольку был принципиальным противником коллективных инициатив (не поднимая, впрочем, против войны и личного голоса). В числе 42 подписавшихся мы видим, к примеру, Душана Маковицкого, Ивана Трегубова, а также Арвида Ярнефельта, который еще до контакта с Булгаковым записал в дневнике: «Сначала нужно понять, что не существует других альтернатив, кроме личного отказа. Умереть как несознательное пушечное мясо, убивая своих братьев, не легче, чем умереть мучеником за истину. Что ты выберешь, человек?»1181

Экземпляр листовки Булгакова быстро попал в руки властей, и те приняли меры. В конце октября Булгакова и 27 подписавшихся арестовали по обвинению в измене родине. Однако на суде, состоявшемся в апреле 1916 года, всех освободили. Невиновным был признан и Ярнефельт, чье дело рассматривал финский суд, убедившийся после допроса в том, что Ярнефельт не намеревался вредить России, помогая ее врагам.

В 1930 году Арвид Ярнефельт оказался в обществе знаменитостей. Вместе с Альбертом Эйнштейном, Зигмундом Фрейдом, Томасом Манном, Роменом Ролланом, Бертраном Расселом, Эптоном Синклером, Рабиндранатом Тагором, Гербертом Уэллсом, Стефаном Цвейгом и другими он подписал воззвание «Против воинской повинности и военной подготовки молодежи». В формулировках, которые могли бы принадлежать Толстому, пусть и без религиозной мотивации, говорилось: «Воинская повинность подчиняет себе все индивидуальные личности. Это форма рабства. То, что нации привычно терпят ее, в очередной раз доказывает ее ослабляющееся влияние. Армейская подготовка – это обучение тела и духа искусству убивать. Это подготовка к войне. Это увековечивание военного духа. Подготовка к войне препятствует стремлению к миру»1182.

За воззванием стоял Объединенный союз мира (The Joint Peace Council) – международная коалиция миротворческих организаций. Присутствие в списке неизвестного в других странах Арвида Ярнефельта объясняют, по-видимому, два русских имени – Валентина Булгакова и Павла Бирюкова (в 1906 году Ярнефельт перевел на финский часть написанной Бирюковым биографии Толстого). После Октябрьской революции они оба жили в эмиграции, являясь хранителями традиций толстовского пацифизма. Конкретный вопрос, принимает ли Ярнефельт тезис, что единственным эффективным способом покончить с войной является отказ от военной службы, ему задал Ранхэм Браун, секретарь организации «Интернационал против войны», с которой также сотрудничал Булгаков. Ярнефельт ответил кратко: «Разумеется, я так считаю, никаких других альтернатив у меня быть не может»1183.

ПРОТОТИПЫ