Северные гости Льва Толстого: встречи в жизни и творчестве

Все прошли внутрь, а Алексантери остался во дворе, где было много веселых детей, среди которых, видимо, и внуки Толстого. В представлении финского мальчика все они были так странно одеты, что мальчика нельзя было отличить от девочки. Понять, кто хозяйский ребенок, а кто крестьянский, тоже было невозможно. Алексантери, который знал русский, быстро освоился и начал играть вместе со всеми в салки и прочие игры.

Вскоре взрослые тоже вышли на улицу и расположились в крытой беседке. Они вели себя как на заседании, оживленно разговаривали, читали вслух. Мужчина в очках, видимо секретарь Толстого, все время записывал. Потом с финским писателем в качестве экскурсовода они все отправились на прогулку и осмотрели утиный пруд, парк и скотный двор. Крестьяне, пришедшие к Толстому по какому-нибудь делу, вели себя как дома. Иногда к Толстому подбегал какой-нибудь ребенок и усаживался на колени. Взрослым подали чай, а детям – молоко за отдельным столом со своим слугой. На ночлег гостей разместили во флигеле со стеклянной верандой. Детям выделили отдельную комнату со слугой и няней.

На следующий день Алексантери побывал в главном здании усадьбы. Из окна комнаты супруги Толстого он увидел здание, в котором они ночевали. Жена в длинном платье ни минуты не стояла на месте, командовала служанками и следила за приготовлением пищи. Толстой все время ходил босой, а его супруга носила туфли. «Вот это настоящая хозяйка», – подумал четырехлетний ребенок. С несвойственной возрасту наблюдательностью он все же заметил, что между Толстым и его женой был какой-то раскол. Похоже, ей не нравилось то, как он непринужденно общается с крестьянами.

Финская группа осталась в Ясной Поляне еще на одну ночь. Алексантери, подружившийся с детьми, хотел задержаться еще дольше. «Я не хочу уезжать, здесь так весело», – сказал он отцу. Прощаясь с гостями рано утром, Толстой пожал руку каждому.

Когда Ахола-Вало уже на закате своих дней дал новое интервью о визите к Толстому, он внес в рассказ некоторые изменения492. Визит он теперь перенес на лето 1906 года, поскольку вспомнил, что поездка имела место после Кровавого воскресенья в январе 1905-го, события, которое произвело на него глубочайшее впечатление. Число гостей ограничилось пятью: помимо Алексантери, в поездке были его отец Пекка, Каапре Тюнни («ингерманландский журналист»), Юхани Перяляйнен («молодой учитель») и – теперь Ахола-Вало вспомнил имя «финского писателя» – Арвид Ярнефельт. Старую историю он повторил со значительными сокращениями. Появились новые детали: среди играющих детей была взрослая девушка, а ночевали они на большой веранде пристройки. Время в Ясной Поляне ограничилось двумя днями, то есть отъезд состоялся не утром третьего дня, а вечером накануне, гости отбыли в Москву ночным поездом.

Вопросов много, слишком много. Странно, что никто из взрослых участников поездки, судя по всему, не опубликовал воспоминаний о встрече с Толстым – хотя все были публицисты. Следов поездки нет и в финских петербургских газетах Inkeri и Neva ни в 1904, 1906 и 1908 годах (когда большое внимание уделялось восьмидесятилетию Толстого), ни в 1910‐м (в связи с громкой новостью об уходе Толстого из Ясной Поляны и его кончине). На момент смерти Толстого Каапре Тюнни был к тому же главным редактором газеты Neva. Вопреки подробностям, которые нам сообщает Ахола-Вало, Арвид Ярнефельт не ездил в Ясную Поляну ни в 1904, ни в 1906 году. Кроме того, в 1899‐м Ярнефельт встречался с Толстым в Москве, поэтому роль гида по Ясной Поляне он взять на себя не мог. Другого кандидата найти также не удалось.

В дневниках Толстого и Софьи Андреевны записей о финских гостях, которых принимали в 1904 или 1906‐м, нет. Но кем мог быть секретарь в очках? Носивший очки Николай Гусев, служивший секретарем в 1907 году, действительно случайно заехал в Ясную Поляну на пару дней в сентябре 1904-го, но он упоминает лишь о том, что они с Толстым обсуждали смерть и сборник афоризмов «Круг чтения»493 – и ни слова не говорит о группе гостей, говоривших на финском. В 1906 году Гусева на месте не было. В Ясной Поляне тогда находился врач Толстого Душан Маковицкий. Но в его обстоятельных записях, которые он педантично вел каждый день, финны не упоминаются. Кроме того, судя по фото, очки он не носил. Может быть, это был кто-то из сыновей Толстого, предполагает Ахола-Вало во второй попытке восстановить события. Но подтверждений этому тоже нет. Ни один из сыновей Толстого не выполнял секретарскую работу, записывая слова отца.

Многочисленные подробности встречи с Толстым могут произвести впечатление, но они неубедительны, поскольку автор воспоминания мог о них прочесть. Из комнаты Софьи Андреевны флигель не виден. Внуков у Толстого было много, на 1904 год – семеро в возрасте от 3 до 11 лет. Но могли ли они в 1904 году все вместе находиться в Ясной Поляне одновременно с Александром?