Сговор остолопов

– Не впутывай сюда доску!

Семь

I

Корпорация «Райские Киоскеры» располагалась в бывшей автомастерской – темном цоколе торгового здания на улице Пойдрас, в остальном пустовавшего. Из гаражных ворот, обычно открытых, прохожему в ноздри бил едкий запах кипящих «горячих собак», горчицы, а также цемента, за много лет пропитавшегося автомобильной смазкой и машинными маслами, что капали и сливались из «хармонов» и «хапмобилей»[38]. Могущественная вонь корпорации «Райские Киоскеры» иногда побуждала ошеломленного и озадаченного гуляку заглянуть через раскрытые ворота во тьму гаража. Внутри взор его падал на целую флотилию крупных жестяных сосисок, укрепленных на велосипедных колесах. Едва ли такая коллекция автотранспорта выглядела импозантно. Несколько мобильных «горячих собак» несли на себе глубокие вмятины. Полностью изжеванный франкфуртер валялся на боку, одно колесо горизонтально воздето – фатальная жертва дорожного движения.

Среди полуденных пешеходов, спешивших мимо корпорации «Райские Киоскеры», медленно ковыляла одна солидная фигура. То был Игнациус. Остановившись перед узким гаражом, он с превеликим чувственным удовольствием втянул в себя испарения Рая, а выпиравшая из его ноздрей щетина анализировала, каталогизировала, категоризировала и классифицировала отчетливые запахи «горячих собак», горчицы и смазки. Вдохнув поглубже, он задался вопросом, не ощущается ли к тому же более нежный запах – хрупкий аромат булочек для сосисок. Игнациус взглянул на белые перчатки Мики-Мыша – стрелки своих часов – и заметил, что пообедал всего лишь час назад. И все же интригующие ароматы вызывали у него активное слюноотделение.

Он шагнул в гараж и огляделся. В углу старик варил «горячих собак» в большом коммунальном котле, чьи габариты покрывали газовую плитку, на которой этот чан покоился.

– Прошу прощения, сэр, – окликнул его Игнациус. – Не торгуете ли вы здесь в розницу?

Слезящиеся старческие глазки обратились в сторону крупного посетителя.

– Вам чего?

– Мне бы хотелось купить одну из ваших сосисок. Пахнут они довольно аппетитно. Я просто хотел узнать, нельзя ли у вас купить всего одну.

– Можно.

– Позвольте мне самому выбрать? – спросил Игнациус, заглядывая через край в котел. В кипящей воде франкфуртеры бились и шипели, точно искусственно окрашенные и увеличенные кошачьи двуустки. Легкие Игнациуса наполнились пикантным кисловатым благоуханием. – Я сделаю вид, что я – в приличном ресторане, а это – бассейн с омарами.

– Нате вам вот эту вилку. – Старик протянул Игнациусу изъеденное и гнутое подобие остроги. – Постарайтесь не макать руки в воду. Она как кислота. Смотрите, что с вилкой стало.

– Ого, – сообщил Игнациус старику, откусив от сосиски. – Они довольно крепки. Из каких ингредиентов они состоят?

– Резина, овсянка, требуха. Кто ж его знает? Я к ним сам бы ни за что не притронулся.

– Они любопытным образом привлекательны, – изрек Игнациус, прочищая горло. – Стоя снаружи, я моментально осознал, что мои тактильные вибриссы в ноздрях ощутили нечто уникальное.

Игнациус жевал с самозабвенным варварством, изучая тем временем шрам на стариковском носу и прислушиваясь к его насвистыванию.

– Не напев ли Скарлатти[39] улавливаю я? – наконец осведомился он.

– Мне казалось, я свистел «Индюшку в соломе»[40].

– Я надеялся, что вы окажетесь знакомы с работами Скарлатти. После него музыкантов уже не было, – заметил Игнациус и возобновил яростный штурм длинной «горячей собаки». – С вашей очевидной склонностью к музыке вы должны прикладывать себя к чему-либо достойному.

Пока Игнациус жевал, старик вернулся к своим немузыкальным посвистам. Затем Игнациус произнес:

– Я подозреваю, что вы воображаете «Индюшку в соломе» ценным вкладом в Американу. Так вот – она не он. Это неблагозвучная гнусность.

– Какая разница?

– Великая разница, сэр! – завопил Игнациус. – Преклонение перед такими вещами, как «Индюшка в соломе» – самый корень нашей текущей дилеммы.

– Ты откуда такой взялся, к чертовой матери? Тебе чего надо?

– Каково ваше мнение о социуме, и без того считающем «Индюшку в соломе» одним из столпов своей культуры?

– Это кто так считает? – встревожился старикан.

– Все! Особенно народные фолксингеры и учительницы третьего класса. Чумазые старшеклассники и приготовишки постоянно воют ее, точно заклинатели. – Игнациус рыгнул. – Я убежден в том, что съем еще один из этих пряных деликатесов.

После четвертой сосиски Игнациус провел своим величественным розовым языком по губам и нижней кромке усов и сказал старику:

– Я не могу припомнить, когда в последнее время был бы настолько тотально удовлетворен. Удача улыбнулась мне – я обнаружил это место. Передо мною расстилается день, чреватый бог знает какими ужасами. Я в данный момент пребываю безработным и пустился на поиски найма. Вместе с тем целью мне с таким же успехом мог бы полагаться и Святой Грааль. Я ракетой мечусь по деловому району вот уже неделю. Очевидно, мне радикально недостает какого-либо особого извращения, искомого нанимателями современности.

– Непруха, значит, а?