Сговор остолопов

– О, мой бог! – вздохнул Игнациус. – Я знал, что рано или поздно мы к этому придем.

Парочка несколько минут торговалась из-за дневной выручки. В действительности Игнациус просидел все утро на Пласе Идза, наблюдая за передвижением судов в гавани и делая в блокноте «Великий Вождь» кое-какие пометки об истории мореплавания и Марко Поло. Между пометками он размышлял о способах уничтожения Мирны Минкофф, однако ни к какому удовлетворительному заключению не пришел. Максимум возможностей сулил один план: следовало найти в библиотеке книгу о боеприпасах, соорудить бомбу и отправить ее Мирне простой посылкой. Затем он вспомнил, что у него отобрали библиотечную карточку. Весь полдень был потрачен на кота – Игнациус пытался заманить его в отсек для булочек, взять к себе и одомашнить. Коту, однако, удалось бежать.

– Мне представлялось, что вы окажетесь настолько щедры, чтобы предоставить собственным служащим хоть какую-то скидку, – значительно произнес Игнациус, когда ревизия чеков показала, что, по вычитании стоимости «горячих собак», съеденных им самим, его чистый дневной заработок составил ровно один доллар и двадцать пять центов. – В конечном итоге я становлюсь лучшим вашим покупателем.

Мистер Клайд ткнул вилкой в кашне киоскера Райлли и приказал ему убираться вон из гаража, грозя увольнением, если он не появится назавтра пораньше и не начнет работу во Французском Квартале.

Игнациус зашлепал к трамваю в мрачном настроении и поехал из города, отрыгивая райский газ столь неистово, что сидеть с ним рядом не захотел никто, хотя вагон был переполнен.

Не успел он войти в кухню, как мать приветствовала его, рухнув на колени и возопив:

– Х-хосподи-и, скажи ж мне, зачем ниспослал ты сей тяжкий крест? Чего я натворила, хосподи? Скажи же ж мне. Пошли мне знак. Я хорошо себя вела.

– Прекратите это богохульство сей же момент, мамаша, – рявкнул Игнациус. Миссис Райлли немо продолжала вопрошать глазами потолок, ища ответа среди жирной копоти и трещин. – Хорошо же меня приветствуют после обескураживающего рабочего дня, когда приходилось биться за самоё свое существование на улицах этого свирепого города.

– Что это за вавочки у тебя на руке?

Игнациус бросил взгляд на царапины, заработанные в попытках убедить кота остаться в отсеке для булочек.

– Я выдержал довольно апокалиптическую битву с изголодавшейся проституткой. – Он рыгнул. – Если бы не моя превосходно развитая мускулатура, блудница подвергла бы мою тележку осаде. В конечном итоге ей, прихрамывая, пришлось удалиться прочь с поля боя, неся свое парадное тряпье нараспашку.

– Игнациус! – трагически вскричала миссис Райлли. – Кажный же ж день ты приходишь домой все хужее и хужее. Что с тобою происходит?

– Выньте свою бутылку из духовки, мамаша. Она, должно быть, уже испеклась.

Миссис Райлли подозрительно взглянула на сына:

– Игнациус, а ты уверен, что ты не комуняст?

– О, мой бог! – взревел Игнациус. – Каждый день в этом ветшающем строении я подвергаюсь маккартистской охоте на ведьм. Нет! Я уже говорил вам. Я даже не попутчик. Что в подлунном мире вложило вам в голову эту идею?

– Я просто где-то в газете прочитала, что в коллежах много комунястов.

– Ну так, к счастью, мне они не попадались. Пересеки хотя бы один из них мою тропу, он был бы избит до потери пульса. Неужели вы полагаете, что я хочу жить в коммунальном обществе с такими людьми, как эта ваша знакомая Батталья, – мести улицы и добывать камень в карьерах, или чем там еще постоянно занимается население захиревших стран? Мне потребно единственное – крепкая монархия с имеющим тонкий вкус порядочным правителем, обладающим хоть какими-то познаниями в теологии и геометрии, – а также возможность культивировать Богатую Внутреннюю Жизнь.

– Правителя? Так ты это короля, что ли, хочешь?

– О, прекратите мне тут лопотать.

– Никогда в жисть я не слыхала, чтоб кто-нибудь короля себе хотел.

– Я вас умоляю! – Игнациус впечатал лапу в клеенку на кухонном столе. – Подметите крыльцо, навестите мисс Энни, позвоните сводне Батталье, потренируйтесь в переулке со своим кегельным шаром. Оставьте меня в покое! Я пребываю в очень плохом цикле.

– Каком еще таком «цыкле»?

– Если вы не прекратите досаждать мне, я окрещу форштевень вашего сломанного «плимута» бутылкой вина из духовки, – фыркнул Игнациус.

– Подрался с какой-то бедненькой девчоночкой на улице, – сокрушенно вымолвила миссис Райлли. – Нет, ну какой ужас, а? Да еще прям перед своей тележкой сосысок. Игнациус, мне кажется, тебя нужно полечить.

– Ну так я собираюсь смотреть телевидение, – сердито отозвался Игнациус. – Близится программа «Медвежонок Йоги»[53].

– Погоди минуточку, мальчик. – Миссис Райлли поднялась с пола и вытащила небольшой манильский конверт из кармана кофты. – Вот. Это тебе сегодня пришло.

– О? – с большим интересом спросил Игнациус, выхватывая у нее бурый конвертик. – Я воображаю, что вы уже выучили его содержимое наизусть.

– Ты б лучше руки в раковину сунул, да царапки свои отмочил.