Сгущая краски (СИ)

Кодексы, заветы, старая как мир мораль хорошего и плохого – девушка знает всё это вдоль и поперёк. Был у неё в постоянных выпивохах отставной герой, вынужденно завязавший с геройствами в виду травмы, которая сравняла всю его карьеру с нулём. Кроме скудных рамок профессиональной этики и чёткого обрисовывания разделов белого-«можно» и чёрного-«нельзя», эти занудные постулаты не дают, как бы слепые почитатели храброй работы героя ни хотели видеть в них истину в последней инстанции.

Тем не менее, слушать скучную лекцию приходится элементарно из уважения. Потому что рассказывает её тот, кто бескорыстно оказал Айзаве неоценимую услугу, на время его отсутствия без лишних вопросов приютив у себя Нико. Благо – односторонняя речь подходит к концу прежде чем Суо успевает заснуть.

– … Возвращаясь к нашему разговору: ты мне так и не ответила, – доброжелательно улыбаясь, собеседница девушки с толикой дознавательской хитрости присматривается к поведению Нико, вылавливая из него отклонения от нормы. – Вас с Сотриголовой связывает что-то гораздо большее, чем брат рассказал, я права?

Суо отвечает далеко не сразу: уж больно удивляется резкой смене неинтересного монолога на попытку докопаться до личного. Но не теряется и даже расщедривается на подчёркнуто-вежливую улыбку, которую тоже приобрела, как дополнительный профессиональный навык.

– К сожалению, никаких удивительных подробностей раскрыть не могу, – чистосердечно делится она, не приукрасив ложью ни единое слово.

Кого, собственно, в нынешней современности можно удивить разницей в возрасте? Да и двенадцать лет не такая уж и пропасть, чтобы люди вообще ни в каких отношениях, кроме деловых или семейных, не могли сойтись.

– Брось, – по-доброму фырчит деви́ца, откидывая роскошные тёмные локоны за спину и с присущим одним лишь женщинам коварством улыбаясь. – Только слепой не заметит, что между тобой и сенсеем разве что искры не мечутся. У меня на секунду даже дыхание перехватило, как только я вас вместе увидела.

Нико весьма красноречиво изгибает правую бровь, что плохо видно за тёмными стёклами и широкими оправами очков, но вот то, как едва-уловимо дёргается правый уголок накрашенных губ компаньонка Суо заметить успевает, от чего её уверенность в собственной правоте растёт, как на дрожжах.

– Тсукаучи-сан, – вежливо просит девушка, твёрдо настаивая на том, чтобы ещё раз сменить тему беседы. Уж лучше ещё лишние полтора-два часа слушать заученный назубок курс лекций из университетской программы.

– Просто Макото, помнишь? – так же настоятельно напоминает собеседница, всем своим видом демонстрируя твёрдый отказ.

Нико тактично запивает ответ небольшим количеством кофе, перекатывая приторную влагу на языке, чтобы просмаковать нотки цитруса в вяжущем, горько-сладком привкусе.

Стоило только вопросу о безопасности встать ребром, как Тсукаучи Макото – сестра офицера полиции из местного департамента и по совместительству доверенного лица Всесильного – оказалась единственным приемлемым и надёжным вариантом спасения, к которому Айзава пришёл, пытаясь отыскать место, в котором можно понадёжнее запереть Нико, чтобы до неё не дотянулись грязные руки Лиги Злодеев. Оказавшаяся на редкость гостеприимной по отношению к незнакомцам, мадам между-прочим-сестра-полицейского блистала интеллектом не хуже директора Незу. Она сразу смекнула, что дальше сухих фактов пробиться не сможет, и бросила попытки сунуть свой нос в чужие дела, даже не начав – целиком доверилась мнению брата и профессионального героя.

Дурочка же, ну!

Нико даже сейчас с трудом сдерживает косую, самоироничную ухмылку – как будто сама она хоть в чём-то лучше.

– Макото-сан, – Суо вовремя замечает паузу в рассказе девушки, и спешит заполнить её вопросом, который мучает её почти физически, выворачивая потребность в никотине колющей болью в лёгких и сминая их словно вакуумные герметичные упаковки. – Ты не против, если я закурю?

– Если это зона для курящих, то конечно, – Тсукаучи охотно кивает головой, и даже не морщится, когда её компаньонка изящно вытягивает из аккуратного металлического портсигара тонкую сигарету. А после того, как Нико прикуривает от зажигалки и выпускает с приоткрытых губ волну матового смога, и вовсе произносит слова, от которых дым встаёт поперёк горла: – … А знаешь, ты мне всё-таки нравишься, Нико.

Девушка кашляет сухо и негромко, по привычке прикрывая рот ладонью, не касаясь губ – так, чтобы не смазать помаду.

– Прости, что? – слегка задыхаясь, спрашивает она, с трудом сдерживая бранную ругань.

Ну, кто вообще такое говорит? Кто, в принципе, способен сморозить подобную чушь в адрес неё?

– Ты завораживаешь, – Макото, кажется, вовсе не смущают собственные слова, и она невозмутимо продолжат огорошивать собеседницу новой информацией относительно своего отношения к ней: – Кем бы ты ни приходилась Сотриголове – ему повезло. Ты потрясающая.