Шаги Командора или 141-й Дон Жуан

После обеда Орудж-бей вышел в город, нанес визит дону Кристобалю. Тот был вице-королем Португалии. При виде гостя его высочество не скрыл радости, так как знал о новообращенном христианине; но хотел услышать об этом из его собственных уст.

Орудж-бей, поцеловав перстень на руке высокой особы, поведал:

– Мне приятно доложить вашему превосходительству, что я недавно вступил на праведную стезю и обратился в католичество. Тем самым я удостоился чести вступить в ряды подданных его католического величества. Да хранит Господь его престол и продлит его жизнь

Дон Кристобаль выразил удовлетворение этой вестью и убеждение в том, что его гость достигнет высоких ступеней во дворе испанского короля. Орудж-бей в свою очередь высказал первому министру и вице-королю признательность за оказанное ему доверие; добавил, что намерен вернуться на родину и привезти свою семью в страну, где господствует святая вера.

– Пусть и мой сын, и моя жена увидят и полюбят эту благословенную землю.

Вице-король повторил уже известные страхи, высказанные гостю, – похоже, они сговорились твердить одно и то же.

– Я бы не советовал это вам, дон Хуан, – хозяин обратился к нему по испанскому имени. – Появление на

родине чревато великим риском и опасностью… Если узнают о вашем обращении в иную веру, – вас… сами понимаете…. Не пощадят. Если не на родине, то сам Гусейнали-бей по дороге… Отправит на дно… рыбок кормить…

Неофит сказал, что посол не ведает об этом, судя по доброму обращению с ним.

– Во всяком случае, я посоветовал бы вам все как следует взвесить, – с этими словами дон Кристобаль проводил его до дверей.

Вернувшись в резиденцию, Орудж Баят стал прохаживаться по двору, под сенью оливкового дерева. Стояла духота. Он окропил лицо водой из бассейна. На сердце кошки скребли. Он доверил свою тайну Буньят-бею. Нет, тот не мог бы выдать. Пока, вроде, конспирация соблюдена. В любом случае, надо быть начеку, думал он, поднимаясь по мраморной лестнице. Конечно, посол Гусейнали-бей не посчитался бы ни с чем. Никакие былые заслуги не помогут. В глазах главы миссии он предстанет вероломцем, вероотступником, предателем.

Он прилег, уставившись в лепной потолок, и воображению рисовалась морская пучина… которая может стать его могилой… Да и сам Гусейнали-бей не избежит кары грозного шаха, ведь каков посол, допустивший в рядах своей миссии измену, государственному долгу?

Он пытался заснуть, но колокольчик, которым позвонила горничная, зовя на ужин, побудил его подняться и спуститься вниз.

Он сел за стол вместе с послом. От вина отказался, хотя со времени вступления на христианскую землю ужин не обходился без чарки.

Прошло еще несколько тревожных дней. До поры до времени все шло обычным чередом.

Посол целыми днями находился в порту, занимаясь снаряжением судов.

Ничто не предвещало беды.

Но грянул гром…

Однажды посол вернулся с порта сам не свой. Смотрит тучей. Ужинать не стал. Вызвал к себе четвертого секретаря миссии – Гасанали-бея.

Этот поспешный вызов и косой взгляд посла, поднимавшегося по лестнице, насторожили и без того взвинченного Орудж-бея. Он не удержался от того, чтобы крадучись подойти к двери комнаты посла. Конечно, подслушивать чужой разговор не дело, но, как говорится, тут было не жиру, быть бы живу…

В повышенном голосе Гусейнали-бея слышалась ярость:

– Этот сын шайтана… предал нас! Переметнулся в прислужники кяфирам! И имя переменил. Дон Хуаном стал! Так что с ним держите ухо востро. Виду не подавайте. Чтоб он не почувствовал, что мы прознали… Это должно оставаться в тайне между нами. А по возвращении я доложу все шаху… Уверен, наш справедливый и великий шах не оставит кяфира без кары… Его не спасут и заслуги Султанали-бея, взрастившего такого вероотступника…

Все было ясно. Тучи сгустились над головой. Орудж-бей поспешил уведомить дона Франциско, что посол каким-то образом узнал о его обращении в католичество и грозит ему расправой. Попросил перевести его в другие апартаменты; от посла можно ожидать чего угодно, достаточно малейшего предлога.

Дон Франциско оповестил вице-короля, тот распорядился уважить просьбу.

Гусейнали-бей по этим переменам догадался, что его проштрафившийся секретарь пронюхал о его осведомленности; посол стал всячески третировать секретаря, провоцируя стычку

Напряжение достигло до того, что и тот, и другой готовы были взяться за кинжал.

Не будь прикрытия в лице дона Франциско, приданного герцогом, то Орудж-бей давно бы отправился на тот свет.

Опасаясь отравления, он столовался не в резиденции, а в приморской таверне, среди моряков и грузчиков. Иногда он гостил и у дона Кристобаля.

Так продолжалось еще некоторое время. Однажды, незадолго до отплытия, Орудж-бей, сойдясь лицом к лицу с послом, сказал, что намерен отправиться на родину сухопутным маршрутом, ибо он не выдерживает качки, и на пути сюда намучился от морской болезни. Добавил, что собирается доехать до Венеции, откуда переберется в Турцию и затем – на родину. Что касается проезда через враждебную с Персией страну, то знание турецкого языка поможет ему избежать эксцессов.