Шаманизм

Особенный интерес представляют эти пиктографические изображения на бубнах; они имеют бесспорно близкое отношение к шаманским верованиям и связаны тесно с различными тайнами волшебства шаманов, но, подобно всем пиктографическим знакам, такие рисунки для своего понимания нуждаются в разъяснении со стороны лица, хорошо знакомого с идеями и фактами, на которые они намекают. Пока подобных материалов еще мало и мы должны ограничиваться такими общими объяснениями, что на поверхности бубна изображены миры наземный и подземный, разделенные горизонтальной полосой. Подобное же разделение г-н Потанин отмечает на том остяцком бубне, рисунок которого помещен в его книге[308]. Возможно, большее собрание материалов пиктографических и текстов, вроде изданного О. Вербицким, могло бы пролить свет на этот весьма важный вопрос, а пока все толкования имеют характер гадательный. У бурят бубен стал вытесняться колокольчиком, и г-н Хангалов имел случай видеть бубен только у одного начинающего неопытного шамана. Судя по этому образчику, бурятский бубен имеет размеры и форму решета; на нем натянута конская кожа, скрепленная сзади ремешками; рисунков на нем ни внутри, ни снаружи не было, но поверхность была забрызгана чем-то белым. По словам Хангалова, бубен у бурят имеет символическое значение; он представляет коня, на котором шаман может переноситься куда пожелает[309]. Якуты делают бубен формы продолговато-круглой и обтягивают коровьей кожей. На внутренней стороне его находятся две железных поперечины, расположенных крестообразно и служащих рукояткой. Бубен увешан колокольчиками и побрякушками; он служит как якутскому, так и бурятскому шаману лошадью, на которой тот ездит в царство духов[310].

Но не все шаманы удостаиваются великой чести достать бубен; часто в течение долгого времени духи не дают им дозволения сделать себе это магическое орудие. Гмелин, например, говорит, что многие бурятские шаманы не имеют бубна по воле бесов и во время камлания употребляют две длинных палки, ударяя ими накрест друг об друга[311]. Этой причиной, вероятно, можно объяснить, почему г-н Хангалов не видал бубнов у бурятских шаманов, за исключением одного случая. С ослаблением шаманства число лиц, умеющих с соблюдением всех нам неизвестных церемоний изготавливать это священное орудие, становится все меньше, и дело камлания упрощается, причем главным аргументом служит ссылка на волю духов. Что касается колотушки, которою шаманы ударяют в бубен, то достаточно заметить, что это орудие обшивается известного рода кожей для того, чтобы звук не был особенно резок. У алтайцев, например, колотушка обтянута шкурой дикого козла или зайца[312]. У некоторых племен, как у бурят, сойотов, кумандинцев, якутов для гадания и призывания духов употребляется особый музыкальный инструмент, издающий слабый, дребезжащий звук[313]. Несмотря на все эти суррогаты, бубен продолжает, однако, занимать первостепенное место среди шаманских орудий.