Шаманизм

Подобные предсказания кам может делать и в других областях неба по своему усмотрению. После отдыха Баштуткана путь продолжается; перед каждым небом шаман всхолит на высшую ступеньку березы. Для разнообразия в таманское действие вставлено несколько эпизодов: во-первых, угощение трубкой каракуша, черной птицы, служащей каму, во-вторых, погоня каракуша за кукушкой; при этом шаман кукует и подражает выстрелу ружья каракуша, в-третьих, он поит лошадь пуру и притом подражает пьющей лошади. В шестом небесном слое происходит последняя эпизодическая сцена, носящая комический оттенок. Шаман посылает своего слугу Курульдака выследить и поймать скрывшегося зайца. Во время малоуспешной охоты вводятся в действие новые лица, некто Керельдей, который дразнит Курульдака, но тот, несмотря на эти насмешки, настигает и ловит зайца. Особенно интересно пребывание в пятом небе, где кам ведет длинную беседу с могущественным яючи (высший творец), который раскрывает ему многие тайны будущего. Некоторые вещи заклинатель сообщает вслух, другие произносит скороговоркой, бормоча.

В шестом небе он преклоняется перед живущим там месяцем, а в седьмом – перед солнцем. Подобным образом возносится кам, прокладывая себе путь на восьмое, девятое небо и т. д Чем сильнее кам, тем дальше проникает он в небесные пространства: есть такие, которые могут долетать до десятого, одиннадцатого и двенадцатого и даже выше, но их немного. Достигнув предела своей силы и остановившись, кам обращается, опустив бубен, тихо ударяя колотушкой, со смиренной призывной молитвой к самому Юльгену:

Повелитель, к которому ведут три лестницы,
Бай-Юльген, владелец трех стад,
Голубой склон, который появился,
Голубое небо, которое показывается.
Голубая туча, которая проносится,
Голубое небо недостижимое,
На года пути удаленное место с водой,
Отец Юльген, трижды возвышенный,
Которого избегает острие секиры месяца,
Который пользуется копытом лошади.
Ты создал, Юльген, всех людей,
Которые, шумя, нас окружают,
Ты, Юльген, снабдил нас всем скотом,
Не предай нас бедствию!
Дозволь нам противиться злому!
Не указывай нас Кермесу
(дух зла, сопровождающий человека

),Не предавай нас в его руки!
Ты к звездному небу
Тысячу, тысячу раз обращенный,
Не осуди моих грехов!

От Юльгена шаман узнает о благосклонном принятии или же непринятии жертвы и получает самые верные откровения насчет погоды и неурожая, а также собирает сведения о жертвах, ожидаемых этим божеством. Тут при случае шаман указывает на соседа, обязанного доставить жертву, и даже помечает масть и наружный вид жертвенного животного; в этом случае, замечает г-н Радлов, интерес кама играет не последнюю роль. После беседы с Юльгеном экстаз заклинателя доходит до высшей степени напряжения, он падает, совершенно истомленный. Тогда Баштуткан подходит к нему, берет из его рук бубен и колотушку. Шаман совершенно затихает и не двигается ни одним членом. Немного погодя, среди общего молчания в юрте, шаман как бы пробуждается, протирает глаза, потягивается, выжимает рубашку, пропитанную потом, и как будто после долгого отсутствия здоровается со всеми присутствующими.

Иногда великим заклинанием празднество заканчивается, но чаще, особенно у более богатых, праздник продолжается еще один день и состоит в возлияниях божествам и пиршестве, на котором истребляются громадные количества кумыса и других крепких напитков[305].

Сокращенное здесь описание странствований и заклинаний алтайского шамана, изложенное подробно г-ном Радловым, является самым обширным и цельным произведением фантазии сибирских шаманистов и, следовательно, для сравнительно этнографических исследований имеет большую цену.