Шамбала

Направляясь к нам, они оба улыбались. И будь я простой девчонкой с улицы, нанятой для одного лишь дела, – даже и не задумалась бы о той парящей над нашими головами угрозе. Женщина, его сопровождающая, отличалась особой худобой и какой-то житейской измученностью. Кто они? Любовники? Напарники? Люди, вдруг сошедшиеся ради правого дела? Они казались слишком разными для создания союза, и все же некая едва заметная нить их объединяла. В ту секунду мне страстно жаждалось узнать, какая именно.

– Herzliche willkommen, meine Liebe Freunde, – с парящей легкостью произнес он.

– Guten Abend, Partner, – спокойно отвечал капитан.

– Gefällen Ihnen der Zeremonie? Meine Frau denkt daß die sehr langweilig ist.

– Meine Braut verstehet Deutch nicht. Das ist zweckdienlich unsere Sprache zu ausnutzen.

– Ja, ja, natürlich, – глядя на меня, обворожительно улыбался комитетник. – Прекрасная фрау, – он вдруг взял мою ладонь в свои руки и с нежностью поцеловал. – Как славно, что наш капитан, наконец, превращается в человека. Где же вы познакомились? – он все не отрывал от меня глаз, вцепившись, как шакал.

Я натянула на себя самую очаровательную улыбку и аккуратно высвободилась из его настойчивых рук.

– На деловой встрече, – протяжно, на манер метрополийцев, произнесла. – Вы же знаете, капитан так ловко умеет осаждать навязчивых собеседников.

Он рассмеялся, чуть отклонившись.

– О, милейшая фрау, ваш акцент, ваша речь – просто невообразимы! Они прелестны. Где вы учились?

– Родители наняли частных преподавателей.

– Несомненно, их идеи окупились сполна. О, прошу прощения! Совсем позабыл представиться: мое имя Адлер Гриф. Звучит весьма странно, не правда ли? – усмехался он. – Майор Гриф. Иногда меня зовут майор-птица, но, впрочем, на службе шутки недозволительны. – он чуть обернулся к женщине, непросительно позабытой им. – А это моя жена – Натали.

– Очень приятно, – я улыбнулась собеседнице.

– Вы должны простить моего супруга, – резко произнесла она, – это человек, влюбленный в себя до безумия.

Все натянуто засмеялись. Адлер глянул в мою сторону, правя браздами диалога.

– Береги свое сокровище, Эйф. Кто знает, сумеешь ли ты когда-нибудь найти что-либо подобное.

– Все мы защищаем то, что любим, не так ли, Адлер? – спокойно глядя ему в глаза, парировал капитан.

Они сверлили друг друга взглядами, точно два диких зверя, выпущенных на ринг. Я чувствовала напряжение Эйфа, наэлектризованность воздуха, почти слышала планы Грифа, зреющие в недрах его высокоинтеллектуального разума. Так же ловко, как и прежде, он одним кивком головы завершил беседу, и, загадочно улыбаясь, увел свою супругу в толпу гостей.

Смысл произнесенных слов дошел до сознания не сразу. В свете софитов, блеске хрусталя и невообразимо прекрасных люстр, вряд ли мозг станет удручаться изъяснениями временного партнера по танцам. Но когда наши глаза столкнулись, а лица расплылись в нежных улыбках, я поняла, что уж чрезмерно правдоподобно ему подыгрываю. Потому что, кажется, приняла все это за правду. В глазах Эйфа мелькнуло нечто мне доселе неизвестное, и я испугалась.

Мы медленно прошли в сторону бара, где Эйф снова заказал выпивку. На этот раз кусок в горло не лез, и я делала вид, что старательно пытаюсь пригубить вино. Глаза рассматривали пеструю толпу попугаев, организм пытался восстановить дыхание. До чего ж я устала!.. Я чувствовала себя восьмидесятилетней старухой, готовой отдать Богу душу, которой не в радость ни солнце, ни праздник, ни улыбки. Но я должна это выдержать – ради Кары, ради Киану, ради самой себя.

Через минуту-другую я поняла, почему капитан привел нас именно сюда: к стойкам направлялся Премьер-министр в компании двух девиц. Его полное лицо с двойным подбородком расплылось в довольной улыбке при виде моей скромной персоны, он подмигнул и заурчал, словно большой сытый кот.

– Капитан огрел изрядный куш, – промямлил он и дернул за руку выше локтя.

Никогда не забуду эти секунды, полные мерзости и отвращения. Еще один жест с его стороны, еще одно слово – и меня стошнит прямо здесь, на этот мраморный пол и белоснежные скатерти. Нет, Кая, держись, будь отважной и не вздумай показывать то, что гложет изнутри; делу это не поможет.

– Премьер-министр, – пересилила себя и протянула ему руку – точь-в-точь барышня из старых романов, – как славно с вами познакомиться! Мне так много о вас рассказывали!

Он обернулся с набитым ртом, дожевал и приковылял ближе.

– Красота… Какая красота, – бубнил он, вдруг коснувшись длинной пряди моих волос. – Но уж больно молода. Ох, как молода… – потом вдруг опомнился и заговорил громче: – И что же вам, душенька, обо мне рассказывали?

– Только хорошее! – лучезарно улыбалась я. – Господин Премьер-министр, – взяла его под руку и повела к барной стойке, – видите ли, мне так нужна ваша помощь… – состроила милую, растерянную гримасу. – А вы такой бравый джентльмен!.. Вы ведь мне поможете? Вы ведь не оставите даму, не так ли?

Он вдруг ожил, засиял, заулыбался, расцвел, как майская роза.