Шамбала

Его руки в напряжении сжимали руль, глаза также растерянно и безуспешно пытались сосредоточиться на широком проспекте. Если бы только я обладала хоть каплей обаяния! Хоть одной крупицей из тех женских даров, благодаря которым иные особи слабого пола подчиняли себе сильнейших мужчин! Если бы только я знала рычаги действия и бездействия… Но что я сведала о природе любовников? Попытка вывела бы меня из равновесия, не принеся результатов, ибо приучена была действовать лишь в условиях полной уверенности собственного положения. Эти глаза повидали слишком много, чтобы польститься на деревенскую простушку, в этих руках таяли ослепительные, как звезды, метрополийки, способные бросить к его ногам половину мира. Кто я рядом с ними?

Именно тогда я чувствовала себя не солдатом, не натренированной пешкой, готовой опрометью исполнять приказ, – а по-настоящему слабой маленькой девочкой, несведущей, пустой, бесполезной, глупой. Хотелось забиться в угол, плакать, жалеть собственную никчемность.

–Ты можешь меня завербовать… – бросила последний козырь.

– Нет, – резко осадил он, явно погруженный в мысли. Многое хотел бы он высказать, – и я могла только догадываться, что именно – но вместо этого молча вел машину, рассекая блистательные улицы Метрополя. Почти весь наш путь пролежал в самом нелегком молчании моей жизни. О чем думал этот странный, таинственный человек? Отчего лицо его, такое уставшее, покрыто пеленой тяжких дум? Что ввело его в подобное заблуждение?

Припарковавшись на пустынной площадке, мы несколько минут сидели в тишине. Ноздри вдыхали ароматы кожаного салона, мяты, его одеколона… От него, как всегда, мутило в мозгу, немного кружилась голова. Затем он вышел и, обойдя автомобиль, распахнул передо мной дверь, подавая руку. Застучали каблуки туфель, кожа превратилась в гусиную от ночной мглы. В нашей долине никогда не бывало так холодно. Даже когда морозы изъедали землю вглубь, никогда еще мои плечи не чувствовали такого отчаянного холода.

Капитан вдруг переплел в локтях наши руки, и мы, точно взаправду обрученные метрополийцы, неспешно зашагали к жилому дому.

– Ты здорово мне сегодня подыграла, – с теплотой, свойственной ему одному, произнес он, будто и не произошло меж нами того мучительного диалога. – А уж как разговаривала с Премьер-министром!.. Вылитая О’Хара из старого фильма! Он просто пал к твоим ногам.

– Актриса из меня никудышная, – он ввел код. – Ну, хоть платье помогло… – капитан усмехнулся, и пропустил меня внутрь.

Мы зашли в лифт, он нажал три раза семерку.

– Откровенно говоря, я думал, они все просверлят в тебе по паре дырок. Вот уж не думал, что нашему правительству не хватает красоты.

В иных условиях стоило бы смутиться, но я лишь улыбнулась, глядя ему в лицо. С этими невыносимыми мыслями, в этом уставшем теле, с этими поразительными глазами – он тот, кто заставил меня по-настоящему улыбнуться. Как ему это удается? Самый чудовищный спектакль из всех, в котором мне когда-либо доводилось участвовать.

Лифт остановился, мы вышли на нижнюю площадку, и капитан отчего-то нажал не на биозамок, а зазвонил в дверь. Через минуту послышались движения, в скважине повернулся ключ. Перед нами стояла Тата.

79

Признаться, это немного выбило из колеи. Тата – единственная нить, теперь связующая наш сектор. Ей одной известно, где сейчас находится Герд, Киану, Орли, Руни, Нат. Неужели и она ведет здесь двойную игру? Неужели и ее впутали в этот заговор? Быть может, она сумеет помочь мне связаться с Киану, и тогда я буду заклинать его всеми святыми, лишь бы он помог мне вытащить Кару… Едкие синие глаза Таты черство блеснули, губы сжались еще плотней, образуя яркую линию на фоне уставшего бледного лица. Мы ступили в квартиру, и только когда дверь закрылась, она колко высказалась:

– Неужели это ты, Кая?

– Удивительно, что может сотворить Дмитрий, не правда ли? – шутливо отозвался капитан. – Истинная метрополийка. Не отличить от местной элиты.

Мы сбросили с себя верхнюю одежду, и вместе с ней – свои шуточки. Капитан сразу же изменился в лице, собравшись, отгоняя въевшуюся во все его существо усталость. Провел рукой по лицу, будто смахивая желанную мысль об отдыхе. Неужели ему так же, как и мне, ненавистно одно только представление грядущего дела?

– Нужно кое-что обсудить, – обратился он к Тате. – Сейчас.

Она быстро кивнула, и мы, все в той же парадной одежде, отправились в один из рабочих кабинетов. Кольцо сжимало безымянный палец; как сильно жаждалось от него избавиться!

Тата примостилась в углу мягкой софы, я устроилась в кресле напротив. Эйф обошел стол светлого дерева, но не сел; вперил руки в столешницу, глядя куда-то перед собой.

– Где Ксан?

– Сейчас будет.

– Гурз?

Тата покачала головой.

– Сегодня на задании. И, боюсь, завтра тоже.

– Гриф приложил руку?

– Час назад.

Ни одна клеточка его лица не утвердила недовольства. Но стоило догадаться, что этот комитетник принес немало неприятностей капитану и по-прежнему продолжает строить козни.

– Почему Ксана не вызвал?

Тата едва заметно помотала головой в незнании.