Шамбала

– Что за проблема, душенька? Ты же знаешь, Премьер-министр – почти правая рука самого Правителя! Мне все под силу.

Широко улыбаясь, продолжила.

– Я тут недавно гостила у своей тетушки. В Ас-Славии. Она страх как богата, но совсем выжила из ума, почти никогда не пускала меня на званые вечера и праздники. А теперь я приехала сюда и диву даюсь: отчего все высокопоставленные вельможи говорят по-немецки? Это что, такая дань моде, как два века назад – говорить по-французски?

Эта жирная свинья расхохоталась, брызжа слюной во все стороны, все время хватаясь за живот.

– Ах ты ж бедное дитя! Что, капитан тебе совсем ничего не рассказывал?

– Что не рассказывал? – да мне после таких всплесков эмоций только в театре играть.

– Аламания сейчас всюду сует свой нос. Говорит, мы тут совсем страх потеряли, законы не соблюдаем, людей принижаем, бесчинства делаем. Пыталась вон прислать своих Джеймсов Бондов, чтоб разведали обстановку в рабочих провинциях, только мы их тут же поймали да выслали подальше. А что нам рабочие провинции? Этот необразованный скот работать не желает, только все о своих правах кричит! Свободу им, свободу подавай! А кто ж их неволит? Работайте себе на здоровье. А без труда не вытянешь рыбку из пруда, а! Так эти аламанцы все лезут и лезут, так что нашим пришлось повсеместно учить немецкий, чтоб понимать, чего эти крысы от нас хотят. Пусть лучше не лезут ни Аламания, ни мировые организации. А Правитель этого страх как боится. Чтоб только мир не увидел его промахов…

– А немецкий? – едва сдерживая гнев, улыбалась я. – Немецкий-то тут при чем?

– У ребят из Комитета есть свой знак: если заговаривают по-немецки, значит, какая-то опасность близка. Ты не думай, это тебе не прихоть. Это нужда.

В этот миг из другого конца зала на меня глянула Кара, и едва заметно кивнула головой в сторону выхода. Готова была поклясться, что померещилось, однако солдатская чуйка звала вон из этого пропахшего дорогим парфюмом помещения.

– Ох, Господин Премьер-министр, вы мне как будто новую вселенную открыли!

– О-хо-хо! Я тебе еще и не такие вселенные могу открыть! Приезжай-ка к нам после этого цирка на дачу. Мы там будем отдыхать, – он начал подмигивать и распускать руки.

– И сколько же вы там будете отдыхать? – смотрела прямо ему в глаза и улыбалась, как самый настоящий ангел.

– Денька три-четыре, не больше. А там видно будет.

– Мы с капитаном собираемся на одно торжество к друзьям, и мне нужно заскочить в салон за новым платьем. А потом я велю водителю ехать прямо на вашу дачу.

– Буду ждать тебя, солнышко! – он хлопнул меня по заду, и его вниманием тут же завладели покинутые им две девицы-феи.

Не обращая ни на кого внимания, скрываясь за пышными платьями, постепенно вышла в сторону распахнутых дверей. Тут и там стояли парочки и компании: курили, беседовали, громко смеялись. Глянцевый указатель твердил о дамской комнате по правую сторону. В просторной зале вдоль стены разместились белоснежные умывальники и бесконечные зеркала. Из кабинки вышла девушка в прекрасном серебристом платье, но по установленным канонам я не должна была знать даже ее имени. Она извлекла из сумочки алую помаду; я яростно мыла руки от прикосновений этого паршивого Премьер-министра.

– Завтра вечером, – произнесла Кара, глядя прямо на себя в зеркало. – Он выйдет с южной стороны через заднюю дверь и станет курить возле белой беседки.

– Что будет с тобой? – я старалась не смотреть на нее, а рылась в своем клатче, пытаясь отыскать хоть какой-то предмет, похожий на дамскую утварь.

Она быстро глянула на меня сквозь зеркальную гладь, но этого оказалось достаточно, чтобы заметить ее неуверенность, быть может даже страх, таившийся глубоко в ее душе. Меня едва не передернуло. Наткнулась пальцами на пудреницу, хоть лицо и без того побледнело.

– Ты должна бежать со мной. Я не уеду без тебя.

Она вдруг выпрямилась, легкими движениями касаясь волос, и едва слышно, дрожащим голосом произнесла:

– Держись капитана, милая. Он один может тебя спасти. И спасет.

Очень скоро она застучала каблуками и покинула комнату, оставив одну глазеть на хладное отражение туалетных стен; оставив без многих ответов. Нещадно рябило в мозгу от алого цвета платья – цвета свежей крови – и собственных, непросительно ярких волос. Надо будет попросить у капитана военную кепку, иначе даже во мраке ночи эти нелюди догадаются, кто убийца.