Шамбала

– Проводил опрос у горничной. Ну оттуда, с коттеджа министра, где вы прикончили сразу троих. Помните, да? – Молчу. – Она сначала отпиралась, потом вдруг заплакала. Сказала, как плохо ей сидеть в камере, где так одиноко, холодно и сыро, что нет там кровати, туалета, и все время льется вода… Я предложил ей ответить на парочку вопросов, и тогда я переведу ее в камеру, где есть и кровать, и туалет… И она отвечала! Представьте себе, Армина, она отвечала. Когда мы пригласили ее через несколько дней, она снова упрямилась и отказывалась отвечать на вопросы. Но, видите ли, у меня нет времени возиться с горничными. Это народ примитивный, не госслужащие и не высокопоставленные личности, сами понимаете. Я должен был действовать решительно. И тогда я взял шприц с более-менее толстой иглой. Наполнил его аккумуляторной кислотой. Знаете, она такая прозрачная, почти как вода. Есть, конечно, и белая, но проще оказалось достать прозрачную. Вы ведь это знаете, да, фрау Армина? – молчу. – Так вот, наполнил шприц, выпустил каплю, взял ее маленькие ручонки и… загнал резко под ноготь. Как же она рыдала! Ох, как же она рыдала! Не дай бог слышать подобное! Но это ведь не все. Я стал медленно вводить кислоту под ноготь, после чего она стала биться в конвульсиях. Она все кричала о том, как это больно, что она не грешила так много, чтобы уж так страдать. Я снова давил шприц, чтобы ни одна капля не упала мимо. Потом принялся за вторую руку. А она все кричала, как ее жжет и рвет на части и как хочет она скорей умереть, – он затих, вертя меж пальцев карандаш. – Конечно сразу, как она согласилась ответить на вопросы, я остановился. А знаете, фрау Армина, вопросы-то простые: имя, фамилия, количество лет, место рождения и проживания, пара слов об учебе и текущей деятельности… Не так уж много, согласитесь. И никто не страдает. Не скажете? – Молчу. – Ну что ж…

Он дает знак охраннику. В комнату вносят шприц и потрепанный флакон с почти прозрачной жидкостью.

88

Острее всего боль испытывается ночью; слабее – днем, еще слабее – вечером. Не надейтесь на снисхождение; комитетник, заинтересованный в скорейшем завершении дела, предпочтет не спать ночью, но провести допрос, чем пользоваться удобным случаем для исполнения обязанностей. Знаком по-настоящему испытываемого страдания следует считать не крик, а значительное расширение зрачков. При обычной стимуляции они не меняются. Очень мучительной является блокировка дыхания без доведения до отключения сознания. Только ради всего святого, не пытайтесь задерживать дыхание постоянно. Комитетники ведь тоже не идиоты. Можете быть уверены, если им от вас что-то нужно, помереть они вам не дадут. Так что постарайтесь просто пережить этот момент, как вы переживаете очередную тренировку. И еще: остерегайтесь раздражать курильщиков. Потому что если они возьмут свои бычки – вам не поздоровиться.

Ведут в комнату пыток, соседний отсек. Там слишком много мебели и деталей, чтобы сосредоточиться и разобраться что к чему. Отчетливо вижу огромную емкость с водой, стопку грязных ведер. Гриф стоит спиной к нам, курит, перечитывает какой-то документ.