Шанхай Гранд. Запретная любовь и международные интриги в обреченном мире

В то же время стремительная индустриализация, возглавляемая такими конгломератами, как Mitsui и Mitsubishi, всего за одно поколение превратила Японию из захолустья в крупного игрока на мировой арене. Проверяя свою новообретенную мощь, Япония в 1894 году вторглась в Корею, бывшую одним из самых верных вассальных государств Китая. Установив в корейском дворце регента, Япония высадила войска на материковой части Китая; они захватили форты к северу от Шанхая и использовали собственные пушки цинских военных, чтобы уничтожить линкоры и крейсеры северного флота Китая в водах реки Ялу. Унизительные условия договора, подписанного в следующем году, уступили Японии остров Формоза (позднее Тайвань) «на вечные времена» и дали японцам право торговать на территории материкового Китая. Япония присоединилась к клубу промышленно развитых стран, которые пользовались экстерриториальными правами в Шанхае. Новый класс самураев-исполнителей, нажившийся на выплате мизерной зарплаты рабочим в своей стране, теперь конкурировал с Сассунами и другими британскими владельцами мельниц, наводнив мировой рынок текстилем и потребительскими товарами, произведенными дешевым китайским трудом на фабриках Шанхая.

Следующий шаг Японии потряс весь мир. Когда Россия завершила строительство железной дороги, по которой можно было перевозить товары и солдат из Москвы в Маньчжурию, Япония — при финансовой поддержке Великобритании, видевшей в России зарождающегося соперника в Азии, — бросила вызов устремлениям Николая II на Дальнем Востоке. Могучий Балтийский флот царя был бесславно потоплен в узких водах Цусимского пролива, а Китайско-Восточная железная дорога, связывавшая Москву с Японским морем, попала в руки Токио. В России недовольство поражением в конце концов вылилось в революцию, которая свергла царя и привела к власти большевиков. Став первой не западной страной, которая провела индустриализацию в XIX веке, Япония стала первой азиатской державой, победившей современную европейскую страну.

Победа Японии над Россией стала первым в двадцатом веке предзнаменованием нового мирового порядка. Сражение в Цусимском проливе в 1905 году. Это стало сигналом к тому, что белые люди, до тех пор де-факто правившие земным шаром, больше не являются непобедимыми.

«Когда каждый житель Японии, богатый или бедный, стал верить в уважение к себе, — писал молодой Мохандас Ганди, живший в то время в Южной Африке, — страна стала свободной. Она может дать России пощечину».

Китайская элита стала смотреть на Японию как на незападную модель модернизации. Такие писатели, как Лу Сюнь, заклятый враг Цзау Синмая, и такие политики, как Сунь Ятсен и Чан Кай-ши, предпочли продолжить образование в Токио. Для китайцев это был резкий поворот в лучшую сторону. Японцы долгое время считались низшей расой, как в физическом, так и в культурном плане. До первого контакта с Китаем в пятом веке нашей эры в Японии не было собственной письменности, а основные системы верований — даосизм, буддизм и конфуцианство — были завезены с Корейского полуострова из Срединного царства.

Если Япония пришла к власти на своих собственных условиях, в то время как Китай переживал упадок и порабощение, то во многом благодаря тому, как каждая страна вела переговоры о контактах с внешним миром. Япония, как военная конфуцианская страна, ценившая воинское мастерство, была готова субсидировать новый класс промышленников, которые ускоряли модернизацию. Китай, гражданское конфуцианское государство, где доступ к власти достигался написанием стихов и сдачей экзаменов, предпочел подавить предприимчивость своего зарождающегося среднего класса.

Хотя Япония воспринимала Россию, Великобританию и США как своих долгосрочных противников, она с удовольствием использовала Китай в качестве удобной груши для битья. Во время Первой мировой войны, когда европейские державы увязли в окопах, Япония завладела немецкими концессиями вокруг порта Цинтао. В 1915 году Токио опубликовал печально известные карательные «Двадцать одно требование», которые, в случае их выполнения, превратили бы Китай в еще одну японскую колонию. Документ, напечатанный на бумаге с водяными знаками в виде линкоров и пулеметов, вызвал международное возмущение и массовые протесты в Китае. Японцы, осознав, что зашли слишком далеко и слишком быстро, временно умерили свои амбиции.