Шанталь. Против течения

Старательно пряча лицо, я торопилась покончить с работой и убраться восвояси, когда дверь после стука отворилась, впуская двух матросов, которые, к моему удивлению, принялись подвешивать в дальнем углу каюты еще один гамак. Я пребывала в замешательстве, размышляя над тем, зачем хозяину при наличии кровати еще и гамак, как вдруг увидела в руках одного из матросов свой собственный сундучок с одеждой, купленный прямо перед отплытием и который, по моим расчетам, должен был находиться там, где я его и оставила – в общей каюте на нижней палубе.

– Что это такое? Зачем это здесь? – мысли об осторожности исчезли как пыль, с таким усердием смахиваемая мной всего несколько минут назад.

Но напрасно я ожидала ответа от тех, кому, судя по всему, это было не более известно, чем мне. Вместо них за моей спиной ответил сам капитан:

– Затем, что юнга, как мой личный помощник, должен постоянно находиться при мне, а не заставлять часами разыскивать себя по всему судну. Отныне жить ты будешь здесь, со мной.

Что значит «со мной»? Неужели мой обман раскрыт?

Я резко повернулась и во все глаза уставилась на капитана, на лице которого не дрогнул ни единый мускул, позволяющий понять, что он меня узнал. Напротив, лицо его выражало скуку, не более того.

– Но я…

– Послушай, парень… Как, говоришь, тебя зовут?

– Ша… Шарль, меня зовут Шарль, – едва не выдав себя, поправилась я.

– Вот как, – протянул он, изучающе окинув меня взглядом, от которого я невольно поежилась, – Значит, Шарль?.. Ну что же, Шарль, – он с легким нажимом произнес мое имя, как бы пробуя его на вкус, – я собираюсь проспать не менее двух часов, и на это время ты свободен. Но как только я проснусь, мне понадобится твоя помощь, так что уж будь любезен, не заставляй меня вновь разыскивать тебя по всему кораблю, иначе в следующий раз запру тебя прямо здесь.

– Не буду, – буркнула я, – только…

– Только что?

– Я не могу спать в одной каюте с вами, месье! Я страшно храплю и разговариваю во сне. Прошу вас, позвольте мне вернуться на прежнее место.

– Не можешь? Глупости! Ты останешься здесь, при мне, и точка! Если тебя это успокоит, то я храплю не меньше твоего, а уж сплю так крепко, что и пушкой не разбудишь, не то что какими-то разговорами. Впрочем, если ты настолько стеснителен, то так уж и быть, разрешаю отгородить свой угол ширмой, но о возвращении назад и думать забудь. Ты можешь понадобиться мне в любой момент, и поэтому должен быть постоянно под рукой. В конце концов, это – твоя прямая обязанность, и не вздумай увиливать от нее, не то прикажу выпороть. А теперь помоги-ка мне снять сапоги и отправляйся на камбуз, подкрепись, а заодно передай коку, чтобы к вечеру прислал еды на двоих – для меня и старпома. Хотя, – он искоса посмотрел на меня и добавил: – пусть пришлет на троих, ужинать будешь не на камбузе, а здесь.

Что мне оставалось делать? Демонстрируя послушание, я подошла к присевшему на край кровати капитану и обеими руками схватилась за сапог, стянуть который удалось только с третьей попытки. Стараясь не обращать внимания на колкости, отпускаемые кэпом по поводу того, насколько хилый помощничек ему достался, я, напрягшись изо всех сил, смогла освободить и вторую ногу, после чего поспешила ретироваться вон, пока хозяин не передумал и не решил, что для лучшего сна ему требуется колыбельная.

* * *

Я так торопилась сбежать подальше от этого человека, что не заметила, каким взглядом он пожирает меня в те моменты, когда я этого не вижу. Однако стоило мне только выйти, как всю его сдержанность как рукой сняло.

Проклятье! Ему срочно нужно выпить, а ведь он дал себе слово больше не прикасаться к спиртному. Одному Богу известно, каких усилий ему стоило не сорваться и не подать виду, что узнал ее. Черт, да как же не напиться, если все, о чем он только может мечтать, это схватить в охапку непокорную девицу и швырнуть на койку, чтобы после его безумных ласк она и думать навсегда забыла о Ренарде. Без титула и богатства де Ламмеров тот вряд ли сможет долго интересовать привыкшую к роскошной жизни любовницу, и раз так, то у Патриса есть все шансы привлечь ее внимание к себе. Или нет? Еще одного унижения он больше не вынесет.

Бросив взгляд на слегка покачивающийся в углу гамак, он мрачно улыбнулся: изолировать ее от остальной команды, которая враз могла опознать в ней женщину, было единственно правильным решением. Изголодавшихся по женской ласке матросов сможет остановить только одно: если девица будет принадлежать капитану – единственному богу и хозяину на этом судне. Так что хочет этого прелестная сирена или нет, но еще до конца путешествия она будет есть у него из рук и не признавать никакого другого мужчину, кроме него. Что же касается предателя братца…

Патрис вскочил, в два шага преодолел расстояние от койки до двери и широко ее распахнул. Подозвав вязавшего узлы неподалеку дюжего матроса, он дал ему несколько поручений, после чего, удовлетворенно вздохнув, вернулся в каюту.