Шанталь. Против течения

Прислушиваясь к мерному дыханию спящего, я медленно, шаг за шагом попятилась в отведенный мне угол. Нужно было срочно переодеться. Закусив губу, я осторожно приподняла крышку рундучка и вытащила сменное белье. Бросив еще один взгляд на лежащего лицом ко мне мужчину и убедившись, что дыхание его ни разу не сбилось с такта, я, зайдя за гамак и на всякий случай повернувшись к нему спиной, быстро скинула с себя мокрую одежду и натянула сухую. К сожалению, шапочка, промокшая до нитки, была у меня всего одна, поэтому я стянула ее с головы и, хорошенько отжав, повесила сушиться на торчащий из стены гвоздь. Вырвавшиеся на свободу волосы тут же каскадом хлынули вниз, заставив меня уже не в первый раз пожалеть о том, что, поддавшись на уговоры Клода, я не обрезала их, как в прошлый раз, когда впервые очутилась в Париже.

Внезапно я насторожилась. Мне показалось, или дыхание спящего действительно прервалось? Я замерла на месте, прислушиваясь к каждому доносящемуся звуку, но ничего подозрительного так и не обнаружила. Мысленно обозвав себя трусливым зайчишкой, вновь вернулась к прерванному занятию. Сняв с шеи намотанный на нее платок, я, жгутом скрутив волосы на затылке, туго повязала им голову наподобие того, как это делали некоторые матросы. Не имея возможности поглядеться в зеркало, которого в каюте просто не было, мне оставалось довериться лишь собственным ощущениям, которые подсказывали, что выгляжу я, учитывая все обстоятельства, вовсе не так уж плохо.

Осмелев, я подхватила вещи, которые собиралась выстирать и просушить возле окошка в крошечном закутке на нижней палубе, и, вполне довольная собой, поспешила покинуть каюту, собираясь на обратном пути прокрасться в трюм, навестить больного. Но каково же было мое удивление, когда рядом с запертым на замок люком я увидела здоровенного охранника. Напрасно я выдумывала десятки не существующих поручений от кока, которому позарез необходимы были трюмные запасы, все без толку. Угрожая мне плетью-девятихвосткой со стальными крюками на концах, грозный стражник пообещал содрать с меня шкуру, если еще хотя бы раз увидит меня поблизости.

Пришлось не солоно хлебавши возвращаться назад. Все надежды на спасение Ренарда грозили обернуться непоправимой катастрофой.

* * *

Дверь заскрипела за выходящей девушкой, и «спящий» слегка приоткрыл глаза. Будь он проклят, если это оказалось не самым сильным испытанием для его самообладания. Даже когда в бою с берберами он был на волосок от смерти, то и тогда не чувствовал себя столь беспомощным как сейчас.

Итак, план по разоблачению самозванки сработал на все сто. После того, как по его приказу громила Ладу окатил девчонку с головы до ног водой, ей просто не оставалось ничего другого, как вернуться в каюту и найти способ сменить одежду, а Патрису, старательно изображающему крепко спящего, оставалось только сквозь ресницы следить за всеми ее действиями. Но закаленный в боях пират вовсе не был готов к тому зрелищу, представшему его глазам.

Желание поскорее переодеться пересилило чувство самосохранения, и девчонка, уверенная, что ее никто не видит, быстро скинула с себя всю мокрую одежду. Переодевание заняло у нее не более пары минут, но и этого с лихвой хватило для того, чтобы увидеть то, что тщательно скрывало под собой одеяние юнги.

О том, как бела и нежна ее атласная кожа, он успел узнать еще тогда, когда держал в объятиях на балу. Теперь же он мог воочию увидеть то, что было скрыто от людского глаза. Тело богини с невообразимо тонкой талией, красиво контрастирующей с округлыми бедрами и длинными стройными ногами, поражало воображение успевшего повидать немало женской красоты пирата. Девушка полуобернулась и потянулась за грубой рубахой, обнажив высокую, изящной формы, как у фарфоровой статуэтки, грудь.

Стало трудно дышать, лоб покрылся испариной. С силой втянув в себя воздух, Патрис усилием воли делал попытки успокоить взбунтовавшееся тело, но все было тщетно.

Что-то почувствовав, девушка обернулась и замерла, устремив на него испытующий взгляд, под которым он поспешил зажмуриться. Тело тряслось, как в лихорадке, не желая уступать доводам рассудка. Ему оставалось лишь молиться, чтобы она не подошла ближе, иначе он, не выдержав, набросился бы на нее как дикий зверь.

К счастью, она не обнаружила ничего подозрительного и вновь вернулась к прерванному занятию. Патрис расслышал ее облегченный вздох и вновь приоткрыл глаза. Теперь ее тело вновь было надежно скрыто от посторонних глаз под мужской одеждой, но ее волосы… Золотой водопад, спустившийся до самой талии, вновь заставил его изо всех сил стиснуть зубы. О Боже, где ему найти силы, чтобы выдержать это испытание и не испортить игру раньше времени?