Шарьинская весна

Его руки, и взгляд свой отвела,

14

Вся покраснев. Случаен или нет

Был этот жест, увы, для нас – секрет.

Но он, однако же, сумел смутить обоих.

Тут Оленька нашлась: – Отложим лиру.

Идемте ужинать. Нельзя нам тетю Иру

Заставить ждать. – Вдруг, темные обои

15

Лаврову показались чуть светлей,

Мир – чуть прекрасней, жизнь – чуть веселей.

Неужто все лишь от прикосновения?

Он улыбнулся и послушно встал…

Читатель, помнишь, Пушкин описал

Прекраснейшие чудные мгновения?

16

Вся наша жизнь из них и состоит,

И ими, словно бисером, пестрит,

Как счастлив тот, кто может их заметить.

И легкий взгляд, и чей-то нежный жест…

Но мы свой быт несем, как тяжкий крест.

А почему? Кто может мне ответить?

17

Ведь жизнь – прекрасна! В чем ее винить?

Не нравится, так можно и не жить.

Но если жить – давайте веселиться!

Отпущен нам не столь уж долгий срок,

И, кто его, смеясь, прожить не смог,

Вини себя, тут не на кого злиться…

18

Так вышли к ужину из комнаты они

И в этот вечер больше уж одни

На всякий случай поостерегались

Остаться, чтоб друг другу не сказать

Опасных слов, способных показать

Их чувства. И взглянуть уже боялись

19

В глаза друг другу, чтобы не прочесть

Чего-нибудь такого. Все же честь

Семьи у нас еще на первом месте.

Но, с этих пор иначе стал смотреть

Лавров на Ольгу. Майский вечер сеть

Свою захлопнул. И уже без лести

20

Он видел в ней и ум, и красоту,

И каждую знакомую черту

Ее считал каким-то колдовством.

И даже то, что выглядит подростком,

Его сильней влекло. В наряде броском

Она ему казалась божеством.

Глава десятая

1

Признаться, мне б не стоило труда

Унять огонь в груди, и навсегда.

Я потому так заявляю смело,

Что сам почти утратил страсти пыл:

Давно свое отпел и отлюбил,

Но мой герой – совсем другое дело!

2

Итак, поэт влюблен. Не мудрено,

Он к этому итогу шел давно.

И лишь одно тревожило Лаврова:

Как быть с родством? Ведь, как тут ни крути,

А линию жены не обойти -

Ему племянницей считалась Кистенева.

3

И это знали все: весь дом, весь двор.

Лавров стал тих и скрытен, словно вор,

На ком горела шапка. Вот наука! -

Суметь скрывать к племяннице любовь

От всех и от нее самой. И вновь

Гореть любовью. Ведь какая мука

4

Всегда быть рядом, каждый день встречать,

Любить всем сердцем, всей душой желать

И не позволить лишнего словечка!

Какая боль! Но оба влюблены.

Я думаю, тут нет ничьей вины.

Душа – огонь, а тело наше – свечка,

5

Которая с годами оплывает

Что парафин, и тает, тает, тает.

Как, помните, Тарковский написал.

И вот Лавров, чтоб прекратить мучение,

Подумав день другой, принял решение,

Собрался и уехал на вокзал.

6

Там сделал предварительный заказ,

Взяв до Москвы билет. На этот раз

Нацелив на московские журналы:

Вдруг, – богу в уши Олины слова?

Но до отъезда он решил сперва

Письмо отправить другу. Для начала,

7

Чтоб было, где в Москве заночевать:

Возможно, он задержится, как знать,

В столице погостить всегда приятно.

Глядишь, и страсти отойдет накал.

Билет он на восьмое заказал,

Но лишь – туда, не заказав – обратно.

8

Валерка с ним тогда и задружил.

Не потому совсем, что рядом жил,

И вовсе даже не из-за шабашек,

А оттого, что мог через него

Встречать он и кумира своего.

Был Пилин тих, послушен, как барашек.

9

До остановки провожал Лаврова,

Там расставались, а наутро снова

Встречались, чтобы вскоре разойтись.

Лавров не часто пользовал машину,

(Из экономии: уж больно жрет бензину)

Когда и без нее мог обойтись.

10

Дни полетели. Стали вечерами

Они встречаться, будто бы стихами

Лаврова занимаясь. Впрочем, сам

Лавров уж точно ими занимался.

Ну а Валерка больше отвлекался

На Олю. Но, конечно, и стихам

11

Он уделял положенное время,

Перепечатывал – не тяжко это бремя,

Когда в награду мог он получить

Те самые чудесные мгновения.

К тому же он, с Лаврова одобрения,

Машинописи Олю стал учить.

12

Понравилась затея эта всем.

Лаврову – было выгодно затем,

Чтоб не платить Валерке за работу:

Ведь Ольга с дяди денег не возьмет.

А Кистеневой выгоду поймет,

Наверно, каждый – проявить заботу

13

О дяде, чтоб ее он полюбил.

Ну а Валерка счастлив тем уж был,

Что чаще Ольгу будет видеть он.

И вот уже Лавров заметил вскоре

Во взгляде, жесте, даже в разговоре,

Что наш Валерка, кажется, влюблен

14

В его племянницу. Казалось бы: и славно.

Ведь сам-то он хотел того подавно.

Но, странно, – мой Лавров стал ревновать

И лишь сильней влюблялся с каждым днем.

Инстинкт мужчины просыпался в нем.

Соперничать хотелось, воевать.

15

Лавров мертвел, когда она смеялась,

Когда, шутя, Валерке улыбалась.

О боже! Он бы Пилина убил!

Но внешне был приветлив и спокоен,

Как дипломат или дозорный воин,

Что за врагом украдкою следил.

16

Наверное, Лавров к себе был строг:

Никак позволить лишнего не мог.

Подумаешь, – пофлиртовать с девчонкой.

Кого сегодня этим удивишь?

А он сидел, надувшись, словно мышь,

И слушал, как дочурки в песне звонкой

17

Соревновались силой голосов.

И размышлял о Пилине: "Каков!..

Повсюду лезут эти оборванцы!"

Ну а потом, вдобавок ко всему,

Сказала Оля вечером ему,

Что Пилин пригласил ее на танцы.

18

Умом Лавров, конечно, понимал,

Что он женат, что Оле бы не дал

Он ничего, что их любовь не вечна.

Но вот душой и телом он – желал!

Уж мысленно Ирине изменял,