Шарль Моррас и «Action française» против Третьего Рейха

Я записал всё это с чувством гордости и воодушевления от мысли, что вам воздают должное, и в то же время, признаюсь, с тревогой: дошло до того, что официальные инстанции вынуждены обращаться к нам, чтобы выпутаться из ситуации, в которой они оказались по собственной воле.

Речь идет о Франции, и я не преувеличу, сказав, что, если Шарль Моррас знает, чего от него ждут, он примет просьбу во внимание. <…>

Думаю также, что вам будет приятно узнать, с каким вниманием по эту сторону границы следят за всем, что́ вы пишете и думаете.

Провожая г-на Газеля, я сказал, что день вашего приезда в Испанию может совпасть с приездом Гитлера в Рим, что в этот день на первых страницах испанских газет будет фотография Шарля Морраса и что им впервые позволят написать по-французски слова “Да здравствует Франция”. <…> У нас хорошие карты. Поэтому к нам и обратились» (LCM-II, 212–214).

Моррас согласился на предложение поехать в Испанию (к сожалению, его ответные письма не сохранились). Миссия должна была иметь официальный характер, поэтому дела шли медленно. Только 24 октября Реаль дель Сарте смог доложить мэтру:

«Маршал сообщил через г-на Газеля, что ваша поездка рассматривается как организованная и оплаченная (простите это ужасное слово) Францией, как обычная миссия Кэ д’Орсэ (министерства иностранных дел – В. М.).

Маршал сказал, что лишь вы можете многое уладить в Испании. Он не заблуждается на счет того, что из французов только ваши последователи пользуются здесь доверием (выделено мной – В. М.). <…> Он с воодушевлением зафиксировал ваш ответ и отправил его в архив, ожидая указаний МИД[477]. Но МИД не был бы МИД’ом, если бы уже посчитал Шарля Морраса выгодным экспортным товаром. МИД отреагировал, и я понял, что инстанции начали тормозить. Мы с вами это предвидели.

Все маршалы ведут себя, как великий П. (Петэн – В. М.). Но не всем хватает храбрости сказать: “Вот что необходимо, если вы сейчас хотите спасти и укрепить престиж Франции”. <…> Возможно (и на этом стоит задержаться), Петэн приславший ко мне своего Газеля чтобы предуведомить вас, думает, что его снова позовут в Париж и пригласят в правительство. Это объяснило бы желание увидеть Морраса в Испании, для других и для него самого. Увы, все беспокоятся только о себе и живут сегодняшним днем. <…> В данный момент маршал выразил национальную волю, ощущение полезности, необходимости вашего приезда, которого он продолжает страстно желать, но которого более не осмеливается требовать от МИД и от скотов, решающих судьбы Франции. <…>

Я смог привлечь к делу высокопоставленных лиц из испанской Академии языка в Мадриде. И дал понять людям вроде Серрано Суньера всю чрезвычайную выгоду от того, чтобы заложить основы латинства в виде некоего манифеста, исходящего от такого великого латинянина, великого француза, великого «римлянина», как вы, и что в Испании официальная трибуна Академии отлично подходит для этого призыва. Серрано Суньер в своей политике уже наметил общие линии, составляющие его программу: Мадрид – Лиссабон – Рим – Париж. Это логично ориентирует его в вашем направлении. Но Серрано Суньер обязан считаться со всеми своими подчиненными и союзниками и не может потребовать вашего приезда в Испанию (никто его не просил, это исходит от него). Главное, чтобы это не делалось против его воли и чтобы не дразнило его врагов (их в Испании более чем достаточно).

Я хорошо знаю эту публику и не доверяю ей. На деле вдохновителем вашей поездки будет “Accion Espanola”. Один из его лидеров [Хуан Антонио де] Сунсунеги [-и-Лоредо], будущий мэр Мадрида, находящийся в курсе всего, что нас интересует, является исполнителем замысла, этапы которого я вам сейчас изложу.

Вы получите два приглашения в Испанию:

1) От вашей Академии моральных и политических наук[478], обычное приглашение принять участие в пленарном заседании. Вам надо будет произнести речь, но не манифест, а речь на политическую тему, в которой вы сможете выразить симпатию к трудам Франко, направленным на сохранение и возрождение (Испании – В. М.). Эта речь подготовит другую.

2) Получив извещение, что вы приглашены на заседание [Академии моральных и политических наук] и что Испания будет иметь честь принять вас, директор Королевской академии языка [Хосе Мариа Пеман-и-Пемартин] официально пригласит вас выступить с большой речью на ее пленарном заседании. Это и будет ваш манифест.

Заседание будет посвящено памяти Рамиро де Маэсту, вождя “Accion Espanola”, единственного члена Академии языка, убитого “красными”. Это будет первое заседание Академии, и благодаря теме (в честь Маэсту) вызовет ощутимый резонанс. Туда пригласят Петэна, а мы захватим добрых людей из посольства.

На маневры МИД я отвечу: “Попробуйте-ка теперь помешать!”