Шарль Моррас и «Action française» против Третьего Рейха

Однако уже в феврале 1937 г. премьеру пришлось признать провал экономической политики, ослабившей Францию и не принесшей счастья трудящимся, и объявить об «остановке» разрекламированных реформ. 21 июня после вотума недоверия в Сенате Блюм, поддерживая видимость единства, уступил пост премьера Шотану (знакомые все лица!) и остался вице-премьером. «Правительство Народного фронта под руководством социалистов» сменилось «правительством Народного фронта под руководством радикалов».

Еще 10 января 1936 г. парламент под давлением «левых» принял два закона. Первый – о запрете националистических лиг без решения суда, только по декрету правительства. Второй – о передаче всех дел об угрозах смертью в исправительный суд по уголовным делам, как это было в случае с письмом к Шрамеку, почему закон прозвали «законом Морраса». Вскоре оба были применены на практике.

Месяцем раньше, в декабре 1935 г. «правый» депутат Жан Ибарнегарай от имени «Огненных крестов» принял предложение социалистов и коммунистов о роспуске всех «штурмовых отрядов», что остальные националисты восприняли как опасную демагогию. Месяцем позже, 13 февраля 1936 г. на похоронах Жака Бенвиля произошел инцидент. В процессию, провожавшую его в последний путь, вклинился требовательно сигналящий автомобиль. Узнав в пассажире Леона Блюма (за рулем сидел его соратник Жан Монне), несколько бывших (это важно!) «королевских газетчиков», покинувших движение после 6 февраля, разбили стекла машины и стали выкрикивать угрозы. Осколок поранил Блюму ухо – и вскоре он появился в Палате депутатов с головой, замотанной бинтами. Инцидент получил огласку как чуть ли не террористический акт, хотя именно вожак группы настоящих «людей короля» Пьер Жюэль восстановил порядок и помог Блюму укрыться в соседнем доме[265].

Монархисты объявили случившееся полицейской провокацией, однако правительство в тот же день издало декрет о роспуске Лиги и Союза учащихся «Action française», а также «королевских газетчиков». В офисах, редакции L’AF и квартирах лидеров движения, включая Морраса и Пюжо, прошли обыски, не давшие, правда, никакого «компромата». Затем по всей стране полиция начала обыскивать и закрывать местные отделения. 4 апреля Государственный совет отклонил апелляцию организаций, подлежащих роспуску (AAF-1937, 251–257). «Action française» продолжало действовать через объединения Дам-Монархисток (Les Dames Royalistes) и Барышень-Монархисток (L’association des Jeunes Filles Royalistes), Ассоциацию Марьюса Плато[266] и Союз французских корпораций, созданный в 1923 г. для пропаганды экономической и социальной программы движения. Возросла роль L’AF, при которой были созданы иллюстрированный ежемесячник «Action française mensuelle», Комитет документации и распространения и Лекционная служба (AAF-1938, 273–283). «Альманах Action française» на 1937 год впервые вышел без списка местных отделений, руководителей и представителей движения. «Являлись ли эти лиги на деле столь опасными для республики? Увы, нет! Но “левые” еще не оправились от великого страха 6 февраля!» – суммировал Шарбонно, жаждавший активных действий (СМР, 157).

Действие второго закона Моррас решил проверить на себе. Через три дня после его принятия он перепечатал статью от 13 октября 1935 г. про «кухонный нож», добавив: «Повторим, что за мир эти несчастные отвечают головой – собственной головой, и да услышат они меня. Если мир сохранится, на их плечах уцелеет мозговой аппарат, который им, впрочем, неважно служит. Если мира не будет, головы полетят одна за другой» (VCM, 379). Автор считал, что угроза подействовала. «Воле Ко́тов и Блюмов, злой и доброй, был поставлен предел, – писал он два года спустя. – С сентября 1935 г. по май 1936 г. они ничего не смогли сделать ни против мира, ни против Италии, поскольку их злонамеренную силу сдерживал и ограничивал наш антидемократический кухонный нож» (VEF, 61). 14 марта 1936 г. начался суд. Через неделю Моррас был приговорен к четырем месяцам заключения и подал аппеляцию.