Шарль Моррас и «Action française» против Третьего Рейха

Ответа не последовало. «Мартино-Депля, как и его политические хозяева, – прокомментировал Лобро это письмо, текст которого получил от Морраса, – нанят Англией с конкретной целью: война. Всё, что противоречит ее приказаниям, должно быть осуждено. Морраса терпели, только пока он лил воду на мельницу войны. <…> Что удивительно в данной ситуации, так это удивление Морраса»[410].

«Молчание сковало Францию, – вспоминал очевидец А. Н. Рубакин. – Молчали не только крестьяне, но и горожане, напуганные правительственными репрессиями, концлагерями, куда ежедневно сажали людей “за политику”. Никогда, кажется, не было во Франции такого количества доносов, анонимных писем, как во время этой “странной войны”. Одних подозревали в том, что они “пораженцы” и “коммунисты”, других в том, что они работают на “пятую колонну” – слово это вошло в обиход еще со времени испанских событий. Часто одних и тех же лиц обвиняли и в том, и в другом – плоды газетной пропаганды, намеренно извращавшей события»[411].

Белые пятна «украшали» полосы L’AF до конца боевых действий летом 1940 г.; цензура конфисковала номер от 9 ноября 1939 г. и приостановила издание 23–24 декабря. Контроль за выпуском книг был менее строг. Военные усилия «Action Française» включали «Франко-германскую драму» Доде, появившуюся в марте 1940 г., и «Тридцатилетнюю войну» Массиса, вышедшую в январе, когда автор был уже мобилизован. Предупредив, что его книга – «не полемическое сочинение, но очерк исторической психологии, увиденной преимущественно с германской стороны», «наблюдения, подтвержденные фактами, и, значит, строго объективные»[412], «королевский прокурор» предался воспоминаниям, связанным с Германией, и напоминаниям о своих заслугах в годы Великой войны, пересказывая известные факты и заполняя объем цитатами, в том числе из собственных речей в Палате депутатов. «Лев» явно старел, и на книгу отреагировали только по инерции.

Антология статей и фрагментов книг Массиса, снабженная подзаголовком «Судьба поколения. 1909–1939», была призвана показать франко-германские отношения последних трех десятилетий как непрерывную войну, пусть в разных формах. Работу по достоинству оценил противник. В инскрипте некоему Андре Феллю (в моем собрании) автор сообщил, что «эту книгу 5 марта 1940 г. доктор [Фридрих] Гримм на немецком радио обличил как “произведение писателя, принадлежащего к клике зачинщиков войны”, а в июле 1940 г. оккупационные власти конфисковали ее у издателя и полностью уничтожили».

В восемьдесят особых экземпляров, предназначенных членам библиофильского общества «Друзья изящных изданий» (мой из их числа), была вложена печатная эфемера с текстом Массиса, его росписью и датой «В действующей армии, 26 января 1940 г.». Приведу полностью этот малоизвестный текст:

«Нет ничего хуже, чем химера победы без жертв. Со времени смелой и решительной мобилизации, которая 2 сентября 1939 г. сплотила в едином порыве перед лицом врага лучшую часть страны, она вызвала своего рода демобилизацию под знаменами, расслабляя души, разоружая моральный дух, разбивая решимость победить.

Не будем верить и не позволим верить, что победа обеспечена, что для нее достаточно переговоров. Не будем поддаваться духу легкомыслия, вредному при любом порядке, в особенности на войне. Если мы до сих пор сдерживали германскую мощь, наступит день, когда ее предстоит разбить. Мы не разобьем ее без борьбы, потому что не бывает победы без жертв»[413].

«Пассивная оборона неизбежно приводит к поражению», – повторял маршал Жоффр. Мобилизованные солдаты невоюющей армии под руководством сержантов играли в волейбол и в карты. «Фронт поменялся, – иронизировал Фабр-Люс, – воюем не с немцами, а со скукой»[414]. Офицеры, призванные из запаса, с важным и загадочным видом щеголяли в новеньких мундирах, не отягощая себя сидением в казармах. В штабах круглосуточно кипела бумажная работа. «Пока они занимаются ерундой, на заводах падает производство, – возмущался мобилизованный герой романа Жана Мариа «Блудные сыновья» (1942), основанного на личном опыте. – Они вводят продуктовые карточки, потому что в сельском хозяйстве не хватает рук. А у нас полно крестьян и квалифицированных рабочих, которым ничего не угрожает. Нельзя оставлять людей без дела, но их никто не контролирует. Эта война станет триумфом бесполезности. <…> Какое мотовство денег и людей!»[415].