Читаем Шарлатан полностью

Шарлатан

Василий Васильевич Купцов , Василий Купцов , Милана Шторм , Поуп Брок , Эрнст Малышев

Они забрали его из лечебницы, привезли ко мне. Я произвел трансплантацию, и он выздоровел и теперь возглавляет крупнейший банк в Канзас-Сити, штат Миссури. Я опубликовал статью об этом случае в маленьком журнальчике. Эту статью прочитала одна дама из Алабамы. У нее была дочь, содержавшаяся уже лет десять в сумасшедшем доме в Таскалусе, Алабама. Она была буйной, так что ее приходилось держать в комнате с мягкими стенами, чтобы она не поранилась. Она все время пыталась сделать что-то с собой, совершить самоубийство. Мы с женой встретились с этой женщиной и ее дочерью, которую забрали в Милфорд, к себе в клинику. Я пересадил ей козлиные железы, после чего она провела в клинике месяц. За это время к ней полностью вернулся разум, так что она смогла исполнять обязанности секретаря. Теперь она секретарша в Канзас-Сити, Миссури, замужем за врачом, полностью здорова и счастлива. Подобных историй я могу привести десятки.

Вопрос: Теперь, после всех экспериментов, проведенных операций и исследований ваших усилий, убедились ли вы в пользе трансплантации желез?

Ответ: Да, убедился. И пришел к выводу, что совершил замечательное открытие. Открытие это грандиозно, и я хочу, чтобы мир узнал о нем.

Лишь когда АМА отказалась публиковать результаты его исследований, сказал Бринкли, он стал популяризировать их сам. Он, конечно, понимал, что этим еще больше возбудит ненависть своих недоброжелателей, но он ясно понимал свою задачу: прорывное открытие, которое он сделал, «слишком значительно и ценно, чтобы скрывать его». Так получилось, что количество рекламных объявлений и брошюр оказалось чрезмерным. Как только прошел слух об операции, козлиные железы произвели впечатление, и просьбы об операции стали наращивать обороты. «Зазывать пациентов по радио я никогда не пытался, – сказал он. – У меня не возникало и мысли об этом».

Если изобретенная вами техника так хороша, почему вы отказались от трансплантации?

Ее заменили инъекции эмульсии, которые действовали не хуже. Кроме того, от самой идеи применения козлиных желез он не отказывался. Открыв, что это облегчает процесс мочеиспускания мужчинам – «это было первым, на что я обратил внимание», – он продолжил исследования в этом направлении, попытавшись нащупать пути лечения простаты без хирургического вмешательства. Вопреки отношению АМА к таким операциям, «удаление простаты через лобковую поверхность либо трансуретрально всегда сопряжено с известным риском – опасностью кровопотери, шока, инфекции. Поэтому я начал сокращать сосудистую часть, перевязывая сосудистый канал». Очень трудно объяснить ход этой манипуляции таким образом, чтобы неискушенные люди это поняли. «Открывался путь проникновению пролана, вещества, вырабатываемого передней частью гипофиза…»

Вопрос: Доктор, вы слышали свидетельства экспертов, утверждавших, что польза от вашего лечения простаты физиологически невозможна? Что вы можете на это сказать?

Ответ: Я знаю, что это лечение приносит пользу. Когда человек делал что-то в течение двадцати и более лет, как делал это я, когда через твои руки прошли тысячи пациентов, когда видишь, какими они были вначале и какими стали потом… вопрос о пользе лечения отпадает сам собой. Моей заветной мечтой всегда было делать все, на что я способен, и приносить пользу всеми возможными способами. Я чувствовал, что могу предложить нечто медицине и человечеству, что могу избавить мужчин от опасных хирургических операций и потери их половых желез, а это стоит любых жертв и любых усилий с моей стороны, и точно так же я чувствую и теперь.

«Теперь ваши вопросы свидетелю», – сказал Моррисс, и с места поднялся Клинтон Браун. Но прежде чем он сделал шаг, судья Макмиллан выступил с предостережением, обращенным не к Брауну, а к Бринкли, но как бы обрамлявшим начинавшееся состязание адвокатов: «Человек, подающий иск о клевете, должен отдавать себе отчет в том, что предметом спора станет практически вся его жизнь».

Доктора эти слова не смутили. Лекарь, заслуживший благодарность тысяч пациентов. Он стоял на политических подмостках и ощущал волны благоговейного внимания толпы. Может ли столь могущественный, столь почитаемый человек поверить, что он просто шарлатан?