Шарлатан

На самом деле яхт он приобрел три – одну за другой. «Доктор Бринкли I», за ней последовала «Доктор Бринкли II», а затем – «Доктор Бринкли III». Последняя яхта была самой большой – сто семьдесят два фута в длину, с командой в двадцать один человек. Вся команда была одета в форму с вышитой на ней фамилией доктора, сам же Бринкли расхаживал по палубе в украшенном золотыми пуговицами адмиральском кителе и с кортиком.

«Мы чудесно проводили время, – вспоминала Минни, – мы бороздили воды Атлантики и Тихого океана, мы плавали в южные моря, к тихоокеанскому побережью Центральной и Южной Америки». На тихоокеанском юге они лакомились черепашьими яйцами и высаживались на остров Дьявола – эту экскурсию Малыш Джонни описал в школьном сочинении: «Осужденный за убийство трех женщин, но исправившийся преступник показал нам мастерские – сапожную, портняжную и столярную, где делают мебель. Мы пили кокосовое молоко и ананасовый сок, которыми угощал нас в своем кабинете начальник тюрьмы. Еще мы увидели висевшую на хвосте обезьянку, которая, как оказалось, принадлежала преступнику. Он продал ее папе». Кроме того, адмирал увез с острова попугая и трость красного дерева.

В любимом порту Нассау Бринкли подружились с герцогом и герцогиней Виндзорскими (бывшим королем Эдуардом VIII и Уоллис Симпсон), чью незадолго перед тем состоявшуюся свадьбу Менкен назвал «самой большой сенсацией после новости о воскрешении Иисуса». Минни рассказывала: «Днем я посетила загородный клуб, а там у них ложа, и я сидела в ложе с герцогиней, пока герцог играл в поло». Бринкли сдал паре в аренду на год свою яхту.

Он страстно увлекался ловлей крупной рыбы. Здесь не было места обману: будучи азартным любителем приключений, Бринкли, вступая в поединок с марлином или большим тунцом, мог потягаться и с самим Хемингуэем. Летом 1935 года Бринкли с семьей и главным ассистентом, доктором Осборном, и его супругой отправились в плавание к восточному побережью Штатов в сезон ловли тунца в северной Атлантике.

Приняв участие в гонке яхт Гарвардского и Йельского университетов, проводившейся в Коннектикуте, они продолжили путь, держа курс на Канаду. Тридцатого июня яхта села на мель.

В густом тумане у берегов Новой Шотландии яхту подхватило течением и выбросило на берег возле залива Фанди. Все спаслись, судно получило незначительные повреждения. Чете Бринкли пришлось иметь дело с местными жителями («Мы люди простые, – заявил доктор, – с нами легко и приятно, как в старой разношенной обуви. И, даже надев адмиральскую форму, я не возгордился»). Чтобы поставить яхту на воду, был нанят частный моторный катер, и вскоре плавание продолжилось. В Галифаксе судно задержали, Бринкли был арестован за неуплату по счету, выписанному ему спасателями, но он уладил дело, и они вновь отправились в путь.

Много дней они провели в море, качаясь на волнах прилива, в шторм и штиль. Достигнув Ливерпуля в Новой Шотландии, они бросили якорь, затесавшись между шхунами и суденышками малого водоизмещения. Время они рассчитали очень точно. Каждый год в середине августа в этом месте проходят косяки сельди, а их преследуют хищные тунцы. Синие торпеды их длинных тел поднимаются к самой поверхности, а затем, резко развернувшись, исчезают. Наняв в помощь двух местных рыбаков, доктор 10 августа вышел на лов.

И в тот же день он загарпунил тунца. Несколько часов длилась охота – тунец мотал его целых пятнадцать кругов, пока в конце концов обессиленная рыбина не всплыла возле самого борта и ее, оглушив, не втащили на палубу. Весила она шестьсот фунтов, и, как писала «Нью-Йорк таймс», «это был самый крупный тунец, выловленный в тот сезон в атлантических водах». Впоследствии доктор сделал из тунца чучело – набил, водрузил на подставку и подарил свой трофей колледжу в Дель-Рио.

Прекрасный трофей, но он меркнет в сравнении с тунцом, выловленным им позднее. Весившая целых семьсот восемьдесят восемь фунтов рыбина побила рекорд, принадлежавший автору вестернов Зейну Грею. Эта рыба и теперь остается самым крупным тунцом, когда-либо выловленным в Западном полушарии.

Глава 40

О стать бы снова молодым

И вновь ее обнять!

Уильям Батлер Йейтс

Через десять лет после оглушительного успеха «Черных быков», саги о возвращенной молодости мадам Заттиани, Гертруда Атертон презентовала публике свою новинку – роман, написанный от лица восемнадцатилетней племянницы поэта Хореса. Выступая перед читателями Сан-Франциско, признанная романистка, которой в ту пору уже стукнуло семьдесят восемь лет, была одета в черное шелковое платье и красный, отороченный перьями шелковый жакет. Ее губы и ногти были ярко-красными. Золотистые волосы убраны в высокую а-ля Помпадур прическу. Она пояснила, что смогла так убедительно вжиться в психологию подростка и писать так, «будто это и вправду пишет она», только благодаря влиянию радиационного облучения, которому подвергла свои яичники.