Шато д'Иф и другие повести

Флетчер еще не упал духом: «Мы добились некоторого прогресса методом исключения. У декабраха очевидно нет слухового органа, он не реагирует на звук – и, скорее всего, не может производить звуки. Следовательно, придется применять визуальные средства общения».

«Завидую твоему оптимизму! – пожал плечами Дамон. – Эта тварь не дает никаких оснований подозревать в ней какую-либо способность к общению или какое-либо желание общаться».

«Терпение! – сказал Флетчер. – Наверное, он все еще не понимает, чтó мы пытаемся сделать, и боится самого худшего».

«Нам не только нужно научить его языку, – ворчал Дамон, – нам прежде всего нужно как-то объяснить ему, что общение возможно в принципе. И только после этого изобрести язык».

Флетчер усмехнулся: «Засучим рукава».

«Хорошо! – отозвался Дамон. – С чего начнем?»

Они продолжали разглядывать декабраха, а черный глаз продолжал внимательно смотреть на них сквозь оболочку резервуара. «Необходимо подготовить набор визуальных символов, – сказал Флетчер. – Десять рук-щупалец – самые чувствительные органы декабраха и, предположительно, контролируются самым высокоорганизованным разделом мозга. Поэтому наши символы должны быть основаны на движениях щупалец дека».

«Позволит ли это создать достаточное число символов?»

«Почему нет? Его щупальца – гибкие трубчатые мышцы. Каждое щупальце может занимать как минимум пять безошибочно распознаваемых положений: вытянутое прямо вперед, вытянутое диагонально вперед, перпендикулярное продольной оси, вытянутое диагонально назад и вытянутое прямо назад. Так как у него десять щупалец, число возможных сочетаний более чем достаточно: десять в пятой степени, то есть сто тысяч».

«Да, этого хватит за глаза».

«Наша задача – в том, чтобы выработать синтаксис и лексикон. Что не так уж просто для инженера и биохимика, но придется попробовать».

Дамон начинал интересоваться проектом: «Для решения такой задачи требуется всего лишь последовательное применение логичной исходной структуры. Если дек вообще способен воспринимать символы, мы сможем с ним объясниться».

«А если не сможем, – отозвался Флетчер, – нам крышка. Кристэл получит плот „Биоминералов“ в качестве возмещения штрафных убытков».

Они уселись за лабораторный стол.

«Для начала допустим, что у деков нет своего языка», – предложил Флетчер.

Дамон что-то неуверенно пробормотал и пригладил волосы пальцами – его раздражали и приводили в замешательство безапелляционные допущения Флетчера: «Это ниоткуда не следует. Честно говоря, я не думаю, что это вообще возможно. Мы можем бесконечно спорить о том, способны ли деки руководствоваться телепатией или какими-то другими методами незаметного взаимопонимания, но это не позволит нам приблизиться даже на два световых года к ответу на вопрос: способны ли они вообще как-то понимать друг друга?

Как ты уже упомянул, они могут быть телепатами. Они могут также генерировать модулированное гамма-излучение, могут передавать короткие или продолжительные информационные сигналы, пользуясь неизвестной людям средой – подпространством, гиперпространством, межпространством – чем-нибудь, о чем мы слыхом не слыхивали, причем число таких возможностей практически бесконечно.

На мой взгляд, у нас есть только один шанс – мы можем надеяться только на то, что они уже пользуются какой-то системой кодирования информации, понятной каждому декабраху. В таком случае, конечно же, в их организме должна быть какая-то внутренняя система кодирования и взаимопонимания – такой системой может служить сочетание нервных и мышечных тканей с обратной связью. Важнейший принцип классификационного определения инопланетных организмов, способных пользоваться языком, заключается в том, чтобы отличать настоящие сообщества индивидуальных мыслящих существ от сообществ типа колоний насекомых, инстинктивно демонстрирующих нечто вроде разумной деятельности.

Если то, что ты наблюдал на шельфе перед Глубинами – подобие муравейника или пчелиного улья, мы проиграли, и Кристэл выйдет сухим из воды с нашими деньгами в кармане. Муравья невозможно научить говорить; муравейник в целом может вести себя, как разумное существо, но индивидуальное насекомое не может.

Таким образом, придется допустить, что у декабрахов есть язык – или, в более обобщенных терминах, своя формализованная система кодирования, обеспечивающая возможность взаимопонимания.

Придется допустить также, что используемый декабрахами способ кодирования не поддается человеческому восприятию. Все это звучит достаточно логично?»

Флетчер кивнул: «Так или иначе, назовем это рабочей гипотезой. До сих пор декабрах не подавал никаких признаков того, что он пытается что-либо нам сообщить».

«Что указывает на отсутствие у него индивидуального интеллекта».

Флетчер проигнорировал это замечание: «Если бы мы больше знали об их привычках, эмоциях и предпочтениях, мы могли бы лучше понять, как следует организовать новую структуру общения».

«Возникает впечатление, что декабраха не слишком волнует тот факт, что его держат в заключении».