Шато д'Иф и другие повести

«Зачем вам время? Денопализатор готов! Теперь вы обязаны его использовать!»

«Нам нужно еще многое узнать, получить массу информации! – яростно возражал Берк. – Кто такие нопалы? Никто не знает. Они кажутся отвратительными, но кто знает, каковы они на самом деле? Может быть, они даже приносят какую-то пользу!»

«Забавное предположение! – Апиптикс явно не находил в словах Берка ничего забавного. – Уверяю тебя: нопалы причиняют ущерб. На Иксаксе они причинили огромный ущерб, из-за них началась столетняя война».

«Разумны ли нопалы? – продолжал вопрошать Берк. – Могут ли они общаться с людьми? Мы хотели бы знать».

Теперь, казалось, восклицания Берка позабавили Апиптикса: «Кто внушил тебе эти идеи? Нопал?»

«Возможно. Иногда мне кажется, что нопал пытается мне что-то сообщить».

«Что именно?»

«Не могу сказать с уверенностью. Когда я приближаюсь к таупту, у меня в голове возникает странный звук – „гхырр, гхырр, гхырр“!»

Апиптикс медленно отвернулся, словно не доверяя своей способности спокойно смотреть на Берка.

Тарберт сказал: «Мы знаем слишком мало – это правда. Не забывайте, что люди предпочитают понимать вещи прежде, чем переходить к необратимым действиям».

«Из чего состоят ткани нопала? – спрашивал Берк. – Можно ли изготовить такой материал из чего-нибудь, кроме мертвых нопалов? Кроме того, вы так и не ответили на вопрос, продолжающий вызывать у меня недоумение: откуда взялся первый кусок псионного материала? Если случайно был денопализирован один ксаксан, непонятно, каким образом он сам мог изготовить эту ткань».

«Все это не имеет значения», – произнесла коробка-переводчик.

«Может быть – а может быть и нет, – возразил Берк. – Это обстоятельство указывает на заметный пробел в знаниях, заполнение которого может быть полезно и для ксаксанов, и для людей. Известно ли вам, когда именно появился первый кусок псионной ткани, и каким образом?»

Несколько секунд ксаксан неподвижно смотрел на Берка ничего не выражающими глазами оттенка мутного пива. Берк не мог угадать эмоции инопланетянина. Наконец Апиптикс сказал: «Эта информация, если она существует, не поможет уничтожению нопалов. Продолжайте выполнять инструкции».

В исходящем из коробки голосе, монотонном и механическом, каким-то образом угадывалась, однако, угрожающая нотка. Но Берк, набравшись храбрости, настаивал: «Мы не можем действовать вслепую. Мы слишком много не знаем. Аппарат уничтожает нопала, но пытка разрядами энергии не может быть лучшим методом удаления нопалов или даже лучшим подходом к решению этой задачи! Вспомните о своей планете: она усыпана развалинами, ваше племя едва не вымерло! Вы хотите подвергнуть Землю такому же опустошению и разрушению? Дайте нам время на исследования и эксперименты, позвольте нам определить сущность проблемы!»

Ксаксан снова ответил не сразу. Наконец коробка-переводчик произнесла: «Вы, люди, чрезмерно усложняете все, что вы делаете. Для нас уничтожение нопалов – элементарная в своей сущности задача. Не забывайте: нам не нужна ваша помощь. Мы можем уничтожить нопалов на Нопалгарте в любое время – сегодня, завтра. Хотите знать, как мы это сделаем, если возникнет такая необходимость?» Не ожидая ответа, Апиптикс сделал два тяжелых шага к столу и поднял кусок прозрачной псионной ткани: «Ты пользовался этим материалом, тебе известны его необычные свойства. Ты знаешь, что он не обладает ни массой, ни инерцией, но подчиняется телекинезу, что его можно растягивать практически до бесконечности, что он непроницаем для нопалов».

«Это нам известно».

«Мы готовы, если потребуется, заключить всю Землю в псионную оболочку. Мы можем это сделать. Нопалы окажутся в ловушке и, по мере движения Земли по орбите, паразиты будут вырваны из мозгов их носителей. Это приведет к кровоизлиянию в мозг в каждом отдельном случае, все люди погибнут».

Никто ничего не сказал. Апиптикс продолжал: «Это чрезвычайная мера – но мы не намерены подвергаться дальнейшим пыткам. Я объяснил, чтó вам надлежит сделать. Ликвидируйте своих нопалов – или мы это сделаем за вас». Пттду-Апиптикс отвернулся и, сопровождаемый двумя соплеменниками, направился к выходу.

Горя возмущением, Берк последовал за ними. Стараясь сдерживать раздражение, он прокричал в спину удаляющимся ксаксанам, похожим сзади на огромных блестящих черных жуков: «Мы не можем творить чудеса! Дайте нам время!»

Апиптикс не замедлил шаги. «У вас осталась неделя», – произнес его автомат-переводчик. Апиптикс и его спутники вышли под ночное небо. Берк и Тарберт не отставали от них. Двое таупту, остававшихся снаружи, выступили из теней под кипарисами; тела полицейских и патрульная машина уже исчезли. Берк попытался было что-то сказать, но слова застревали в горле. На глазах у Берка ксаксаны застыли и стали подниматься в небо – ускоряясь, становясь расплывчатыми, исчезая среди звезд.

«Как это у них получается?» – подивился Тарберт.

«Не знаю». Берка охватила тошнотворная усталость; он присел на ступеньку крыльца.

«Чудеса в решете! – восхищался Тарберт. – Динамичные существа! По сравнению с ними мы замкнуты и медлительны, как моллюски».