Шел четвертый год войны…

Сразу же он взял немного правее от того места, где они все только что находились, остановился на краю поросшего кустами оврага и спрятался за корнями вывороченной из земли ели. Немцев еще не было видно. Но они должны были показаться вот-вот. Расчет Бритикова был прост. Он и не думал вступать с ними в перестрелку. Обнаружь он себя, и его в момент изрешетят автоматными очередями. И будет уже совершенно неясно, как поведут себя каратели дальше. А ему надо было, чтобы они потянулись за ним, в ту сторону, в какую их" поведет он. Поэтому он дождался, когда в просветах деревьев замелькали серые и черные мундиры, и одну за другой швырнул им навстречу две гранаты. А сам, спрыгнув на дно оврага, ломая кусты, бросился бежать по оврагу прочь от наступавших карателей. Он слышал, как за спиной у него два раза гулко ухнуло. Слышал, как ему показалось, разноголосые крики, утонувшие в треске автоматов. — Слышал, как свистели над головой у него пули и тупо цокали, впиваясь в стволы деревьев. Слышал и, не обращая на все это никакого внимания, продолжал бежать. Ему повезло. Овраг его спас. И вроде бы маневр, на который он рассчитывал, тоже удался. Судя по голосам и стрельбе, преследователи отвернули от озера. Потом голоса стали слышаться слабее. Бритиков испугался, что немцы от него оторвутся, и повернул им навстречу. Голоса скоро, действительно, стали слышны ближе, а еще немного погодя он увидел и самих немцев. Тогда он принял еще правее. И, улучив момент, не высовываясь из-за укрытия, дал в сторону их цепи одну за другой две короткие очереди из автомата. И снова что было духу побежал в сторону от озера. И этот маневр удался. Немцы потянулись за ним. Так повторилось еще два раза. И может, и еще раз обозначил бы Бритиков себя стрельбой. Но лес перед ним вдруг начал редеть, впереди показались просветы. Ему стало ясно, что немцы повернули в его сторону не без расчета. Он не знал, что они гонят его к опушке, что дальше опушки ему бежать некуда, и потому они уверенно шли за ним. По спине у старшего сержанта пробежал холодок. Но было и удовлетворение. «Ребята, калшсь, ушли. А меня еще надо взять. Я дешево себя не отдам», — подумал он и, уже не стреляя, поспешил к опушке. За опушкой, как он и ожидал, лежало поле. А перед ним тянулась дорога.

Бритиков вытер рукавом мундира катившийся со лба пот и, раздвинув придорожные кусты, выглянул на дорогу. Слева от него дорога виделась пустой. А справа, из-за поворота, вдруг вывернулась грузовая машина. И, подпрыгивая и раскачиваясь из стороны в. сторону на ухабах, покатилась навстречу Бритикову.

Бритиков не знал, куда и зачем едет эта машина и кого она везет. Но то, что она ехала не из зоны облавы и ехала одна, было лучшим и самым желаемым для него вариантом. Не раздумывая, он выскочил из кустов и, размахивая руками, побежал ей навстречу.

— Стой! Стой! Партизаны! Партизаны! — кричал он по-немецки. — Куда вы едете? Там партизаны!

Его, конечно, сразу же увидели. И хотя машина не остановилась, на подножку ее кабины вылез фельдфебель и завертел головой. Он прислушивался к тому, что кричит этот так неожиданно вывалившийся на дорогу человек, но больше к далекой, доносившейся из леса стрельбе.

— Стой! Куда вас черт несет? — продолжал орать Бритиков.

Фельдфебель что-то сказал водителю, и машина, истошно визгнув тормозами, остановилась. Бритиков подбежал к кабине и вытащил свое удостоверение фельд-полицая.

— Туда нельзя! Они, наверно, уже перерезали дорогу!

Фельдфебель, лишь мельком взглянув на протянутый ему документ, тоже закричал на водителя:

— Кажется, приехали, черт побери!

Отвернув край брезентового тента, из кузова выглянул розовощекий панцер гренадир и, испуганно тараща глаза, тоже завертел головой, прислушиваясь к приближающейся стрельбе. Машина начала разворачиваться. А выскочивший из нее фельдфебель, словно оправдываясь, быстро заговорил:

— Нас предупреждали еще в пути: в России бандиты на каждом шагу! И надо же: мы и на самом деле чуть не попали им в руки!

— Мне срочно надо в Людцово. Там телефон. Я выполняю приказ унтерштурмфюрера Краузе. И должен немедленно связаться с комендатурой, — решительно сказал Бритиков, припомнив название деревни, о которой говорил староста.

— Мы тоже выполняем приказ господина генерал-лейтенанта фон Вюнненберга, — нисколько не испугался Краузе фельдфебель. — Я не знаю никакого Людцова. Но если к вечеру этот багаж не будет доставлен в штаб корпуса, повесят меня, вас и вашего Краузе.

— Как же вы поедете? — быстро пошел на попятную Бритиков.

— Придется ехать до перекрестка. Это километров двенадцать. И брать правее. А там уже не страшно. Там уже много наших. Мы потому и поехали этой дорогой, что она свободна, — объяснил фельдфебель и снова вскочил на подножку.

— Тогда подвезите меня хотя бы до перекрестка, — попросил Бритиков.

— Конечно, конечно, — с готовностью ответил фельдфебель, и захлопнул дверцу кабины.