Шепчущий во тьме

И вот теперь Земля окончательно умерла. Ее последний жалкий наследник погиб. Все кишевшие миллиарды, неспешные эоны, все человеческие империи и цивилизации свелись к этой злосчастной скорчившейся фигуре, и какой же колоссальной бессмыслицей все это обернулось! Теперь-то поистине настал конец и апогей всех трудов человечества, да какой чудовищный, какой невообразимый апогей – разве могли представить подобное беспечные абдеритяне[91] былых зажиточных дней?

Никогда снова планете не знавать громоподобного топота многомиллионных толп – и даже ползания ящериц и жужжания насекомых, ведь и они сгинули. Так настало царство бессочных побегов да бесконечных полей проволочной травы. Земля в безмолвии своем уподобилась хладной и невозмутимой спутнице – Луне.

Но звезды бормочут о том, что в каком-то далеком, необозримом будущем цикл возобновится. Тривиальный конец первого цикла ничего не изменил – все так же Вселенная обновляется, изменяется, порождает новые солнца и гасит безнадежно старые. Род людской – столь малый штрих, крупица краски на циклопическом полотне; он тихо и кропотливо эволюционировал, выстраивал свой быт, но вот исчез – и будто его и не было.

Но когда первые смертоносные лучи встающего солнца пролегли через долину, свет все-таки нашел свой путь к усталому лицу мертвого человека, лежавшего на дне колодца в луже мутной воды.

Перевод Дениса Попова

Примечание

Рассказ в соавторстве с Робертом Барлоу закончен в январе 1935 года, впервые опубликован в “The Californian”, вып. 3, № 1 (лето 1935-го); с. 3–7. Название рассказа – прямая цитата из песни шотландского поэта и фольклориста Роберта Бёрнса (1759–1796) «Красная, красная роза» (A Red, Red Rose, 1794), в переводе С. Я. Маршака – «Любовь»: «Сильнее красоты твоей // Моя любовь одна. // Она с тобой, пока моря // Не высохнут до дна». В начале девятнадцатого века широкую известность обрела версия песни на фольклорный мотив, и ее популярность сохранялась на протяжении довольно долгого времени, так что для англоязычных читателей рассказа – по крайней мере, в лавкрафтовскую эпоху – название отдавало некоторым цинизмом (к слову, российский читатель может быть знаком с версией песни на слова Маршака и музыку В. Я. Шаинского).

Приложение

История и хронология «Некрономикона»

В оригинале труд озаглавлен «Аль-Азиф», где «азиф» – слово, обозначавшее у арабов ночные звуки (издаваемые насекомыми), которые принимались ими за вой демонов.

Написан Абдуллой Аль-Хазредом, опальным юродивым поэтом из Саны, что в Йемене, согласно имеющимся сведениям, жившим и творившим во времена правления халифов Омейядов, VIII в. Аль-Хазред посетил развалины Вавилона и загадочные катакомбы Мемфиса, десять лет провел затворником в огромной пустыне на юге Аравии, именуемой Руб-эль-Хали, «Пустота», у домусульманских арабов – или Дахна, «Багровая», у современных. По преданиям, пустыня эта населена злыми духами-охранителями и смертоносными чудовищами, и отважившиеся проникнуть туда рассказывают о множестве поразительных и невероятных чудес. В последние годы своей жизни Аль-Хазред обосновался в Дамаске, где и написал «Некрономикон» («Аль-Азиф»), и о его смерти – или исчезновении – в 738 г. ходят жуткие и противоречивые толки. Как сообщает Ибн Халликан (биограф, XII в.), поэт был на глазах у толпы схвачен «чудовищем-невидимкой» и «омерзительным образом» пожран прямо на глазах у застывших от ужаса очевидцев. Безумие Абдуллы Аль-Хазреда стало легендарной чертой – он утверждал, будто посетил мифический Ирем, Город Столпов, и в руинах некоего заброшенного безымянного города обнаружил ошеломительные летописи и тайны расы, превосходившей возрастом человеческую. В действительности Аль-Хазред был не более чем вольнодумцем-мусульманином, поклонявшимся неведомым божествам, которых называл Йог-Сотот и Ктулху.

В 950 г. «Аль-Азиф», уже обретший широкое, хотя и подпольное хождение среди алхимиков и оккультистов той эпохи, был тайно переведен на греческий язык Феодором Филитом из Константинополя, под названием «Некрономикон». На протяжении целого столетия книга побуждала исследователей определенного склада к ужасающим экспериментам, пока не была запрещена и предана огню патриархом Михаилом. После этого о ней ходили лишь тайные слухи, однако позже, в Средние века (1228 г.), Оле Ворм выполнил перевод «Некрономикона» на латинский язык, и данная латинская версия была напечатана дважды: сначала готическим шрифтом в XV в. (по-видимому, в Германии), затем в XVII в. (вероятно, в Испании). Поскольку оба издания не содержали каких-либо идентифицирующих клейм, время и место их печати определены по типографским особенностям.