Шепот Темного Прошлого

– Не говорите ерунды. Что за дурацкая манера – утешать таким образом… Я вообще не просил, чтобы меня утешали. Но раз уж об этом зашла речь, петь я не буду никогда, и это так же необратимо, как и смерть. Если даже таинственные чародеи, умеющие отращивать людям отрезанные руки, расписались в собственном бессилии… Глупо надеяться.

– Возможно, в этом ты прав. Я не силен в медицине, не буду спорить. А вот что касается Огня… Ты никогда не обращал внимания, что в ваших отношениях с Ольгой не последнюю роль играет ее Огонь и ее музыкальные кристаллы, которые ты готов слушать круглые сутки? И, наверное, так же никогда не задумывался, почему тебе было столь необходимо слушать, как Саэта играет на рояле?

Кантор вздрогнул и поднял глаза.

– Откуда вы… ах да… бескорыстная горничная из отеля… конечно…

– Отнюдь не бескорыстная, коль на то пошло, девушка очень талантливая и соответственно оплачиваемая, но в целом верно. Так вот, к чему я это веду. Твой Огонь не отпускает тебя, постоянно о себе напоминает, зовет, он… он просится домой. И он вернется, когда ты сам этого захочешь. Очень захочешь.

«А я тебе что говорил!» – обрадованно вскричал голос. Кантор проигнорировал его восторженные вопли, чтобы король не начал строить предположения по поводу очередной паузы, и одним глотком выпил согревшийся в ладонях коньяк. «Напьюсь, – подумал он. – Нажрусь в стельку, упаду мордой в тарелку, и пусть тогда его величество хоть посинеет, задавая свои вопросы, дрова на вопросы не отвечают…»

– Вы это изящное рассуждение сами придумали? – поинтересовался он, попытавшись придать своему голосу ироничный тон.

– Вовсе нет. Это сказал мэтр Истран. Ага, растерялся?

– Да нет… Просто… – Кантор, который действительно растерялся, поняв серьезность сделанного заявления, заметался, подыскивая вопрос, способный отвлечь короля от неприятной темы, на которую свернул разговор. – А что, ваша горничная и разговоры наши подслушивала?

– Нет, с чего ты взял?

– А откуда вы знаете Саэту?

– Я знаю эту историю. Во-первых, мне ее рассказывала доктор Кинг, поскольку как раз в то время, когда эта девушка попала в ее клинику, я там бывал каждый день, навещая Элмара, и беседовал с почтенной мэтрессой обо всем понемногу. А во-вторых, я в этой истории был замешан еще раньше. В те времена, когда граф Гаэтано безуспешно пытался найти свою пропавшую дочь. Кто-то в вашей уголовной полиции высказал предположение, что в столице орудует маньяк, а еще кто-то порекомендовал меня как лучшего специалиста по серийным убийствам. Честно говоря, это неправда, есть специалисты и получше, но дело Потрошителя было чересчур громким и прославило меня больше, чем следует. Однако Гаэтано воспринял рекомендацию серьезно и специально приехал в Ортан, добился аудиенции и обратился ко мне со своим больным вопросом, хотя в то время я уже был королем.

– И вы ему сказали.

– Да. Меня очень тронуло его несчастье, и я решил, что надо человеку помочь. Я ознакомился с материалами дела, которые граф любезно мне предоставил, поручил своим агентам в Мистралии собрать кое-какую информацию, затем крепко подумал и сделал вывод. Как оказалось, верный, и впоследствии Гаэтано еще раз меня навестил, чтобы поблагодарить и сказать, что я был прав. А то он поначалу тоже не поверил… Тогда-то он и рассказал мне о дальнейшей судьбе спасенной девушки. Вот оттуда я и знаю. Ну что, позвать прислугу, чтобы уносили посуду, наверное… Приказать подать тебе десерт?

– Мне?

– Сам я сладкого не люблю.

– Да я тоже не особенно.

– Брось, Ольга мне рассказывала про пять порций мороженого. Хорошенькое «не особенно».

– Ну мороженое – это другое дело. Мороженое – это несбыточная мечта моего детства. Голос у меня обнаружили лет в семь, и, хотя никто еще не знал, каким он будет, когда переломается, мороженого меня лишили сразу. Пожалуй, одной из причин, помогших мне пережить потерю голоса, было именно сознание того, что теперь я могу свободно есть мороженое… ну и еще кое-какие мелочи, не столь важные.

– Понятно, – засмеялся король. – Так приказать мороженого? Сколько желаешь? Пять порций хватит или больше?

– Люблю ходить в гости к королям, – невольно улыбнулся Кантор. – Коньяк, мороженое…

– Вопросы неподобающие, – подхватил король. – А если десять принесут – съешь?

– Съем, – без колебаний заявил Кантор.

– Без последствий?

– Может, и с последствиями, но все равно съем.

– Не может быть.

– Очень даже может.

– Спорим, не съешь?

– Ну что вы, ваше величество, моя наглость не простирается настолько, чтобы лепить щелбаны коронованным особам.

– Почему обязательно на щелбаны? Что за примитивизм? Это Жак непременно спорит либо на щелбаны, либо на бутылку, то есть практически задаром. Я так не люблю.

– А что тогда?

– А что бы ты хотел?

– Вы серьезно? – осторожно уточнил Кантор, боясь поверить внезапной надежде заставить любопытного короля раз и навсегда заткнуть бездонную бочку своих вопросов.

– Совершенно серьезно.

– И если я выиграю, вы сделаете, что я ни попрошу?

– Да, но, разумеется, только один раз.