Шерли

Каролина была озадачена. Она подчинилась порыву, нисколько не думая, разумно ли поступает, и, выскользнув из маленькой гостиной, торопливо поднялась по лестнице на верхнюю площадку, откуда могла наблюдать за происходящим, оставаясь незамеченной. Солнце давно зашло, сумерки окутали коридор, но Каролина все же различила в полумраке фигуры Роберта и Гортензии.

– Каролина! Каролина! – позвала мисс Мур. – Venez voir mon frère![92]

«Странно! – подумала мисс Хелстоун. – С чего бы все это волнение по поводу такого будничного события, как возвращение с рынка? Может, Гортензия не в себе? Неужели она сошла с ума из-за подгоревшей патоки?»

Подавляя трепет, Каролина спустилась в гостиную, но не смогла сдержать дрожь, когда Гортензия схватила ее за руку и подвела к Роберту, чья высокая фигура темнела на фоне еще светлого окна. Взволнованно и торжественно мисс Мур представила Каролину брату, словно те никогда не видели друг друга раньше и встретились впервые в жизни. Молодой мужчина неловко кивнул и смущенно отвернулся. Когда свет из окна упал на его лицо, Каролина увидела, что это вроде Роберт, но в то же время и не совсем он.

– В чем дело? – воскликнула Каролина. – Я не верю своим глазам! Неужели это мой кузен?

– Конечно, он! – подтвердила Гортензия.

Тогда кто же это шагает по коридору и входит в комнату? Каролина оглянулась и увидела еще одного Роберта, на сей раз настоящего, как подсказало ей сердце.

– Ну, – улыбнулся он, глядя на удивленное лицо мисс Хелстоун. – Кто из нас кто?

– Ах вот ты где! – воскликнула Каролина.

Он рассмеялся:

– Да, это я. А знаешь, кто он? Ты никогда его не видела, но не раз о нем слышала.

Каролина собралась с мыслями.

– Это может быть только один человек – ведь он так похож на тебя! Это твой брат и мой второй кузен, Луи!

– Ты – мудрый маленький Эдип, даже Сфинксу не удалось бы сбить тебя с толку! А теперь погляди на нас обоих. Давай, Луи, поменяемся местами. Еще раз, и еще, чтобы ее запутать! Ну, Лина, где теперь твой старый друг?

– Разве могу я ошибиться, когда слышу твой голос? Надо было сказать Гортензии, чтобы она спросила. Хотя вы с братом не так уж и похожи, только рост и фигура одинаковые, да еще кое-какие черты.

– А ведь Роберт – это я! Разве нет? – спросил незнакомец, пытаясь преодолеть застенчивость, похоже врожденную.

Каролина покачала головой. Нежный взгляд ее глаз словно луч упал на настоящего Роберта и выразил больше, чем любые слова. Ей не дали сразу уйти домой, сам Роберт уговорил ее остаться. Счастливая, по крайней мере тем вечером, естественная и общительная, Каролина пребывала в превосходном настроении, став таким приятным дополнением к семейному кругу Муров, что никто не хотел с ней расставаться. Луи казался человеком довольно сдержанным, спокойным и замкнутым, но Каролине, которая вела себя легко и непринужденно – что, как известно читателю, было ей несвойственно, – удалось преодолеть его замкнутость и растопить суровость. Он сел рядом с ней и заговорил. Каролина уже слышала, что Луи служит гувернером, а теперь узнала, что он несколько лет состоит при сыне мистера Симпсона и повсюду его сопровождает, вот и сюда с ним приехал. Она поинтересовалась, нравится ли ему работа, но он не ответил, лишь посмотрел на нее так, что Каролина больше не стала расспрашивать. Этот взгляд пробудил в ее душе искреннюю симпатию. Тень глубокой печали промелькнула по выразительному лицу Луи. Да, у него выразительное лицо, хотя и не такое красивое, как у Роберта, решила она. Каролина обернулась, чтобы сравнить братьев. Роберт стоял чуть позади нее, прислонившись к стене, перелистывал альбом с гравюрами и, возможно, прислушивался к разговору.

«С чего я взяла, что они похожи? – подумала она. – Теперь-то видно, что Луи больше похож на Гортензию, а не на Роберта!»

Отчасти она оказалась права. Нос Луи был короче, а верхняя губа – длиннее, совсем как у сестры, в то время как лицо молодого фабриканта гораздо тоньше и выразительнее. Подбородком и ртом Луи тоже походил на сестру, да и в целом его чертам, довольно решительным и умным, недоставало энергичности и проницательности, но, сидя рядом и глядя на него, каждый чувствовал, что от младшего Мура, более медлительного и доброго от природы, исходит глубокое спокойствие.