Шерли

Роберт отложил альбом и сел рядом с Каролиной. Она по-прежнему беседовала с Луи, но ее мысли были далеко. Всем сердцем Каролина рвалась к тому, на кого сейчас не смотрела. Она признавала, что Луи скромнее, человечнее и добрее брата, однако склонялась перед загадочной силой Роберта. Одно то, что он рядом, ощущение его присутствия завораживало Каролину, хотя он молчал и не касался даже бахромы ее шарфа или краешка белого платья. Если бы ей пришлось говорить только с ним, она бы смутилась, но теперь, когда можно было обращаться к другому, словно расцвела. Речь Каролины лилась легко, она говорила весело, игриво и остроумно. Мягкий взгляд и добродушные манеры собеседника ободряли ее; его искренняя довольная улыбка помогала ей показать себя во всем блеске. Мисс Хелстоун чувствовала, что этим вечером она неотразима, и особое удовольствие доставляло ей то, что это видит Роберт. Если бы он сейчас ушел, она сразу бы сникла.

Впрочем, ее оживление и радость продлились недолго: на безоблачное небо набежала туча.

Гортензия, которая до сих пор отдавала распоряжения насчет ужина, теперь принялась освобождать небольшой столик от книг и прочих вещей, чтобы поставить на него поднос, и, конечно, отвлекла внимание Роберта, показав ему вазу с великолепными цветами. И правда, багряные, белоснежные и золотые лепестки так и сияли в отблесках свечей.

– Прислали из Филдхеда, – заметила Гортензия. – И, конечно же, для тебя. Уж мне-то известно, кто там любимчик, – точно не я!

Гортензия пошутила – чудо, не иначе! Похоже, сегодня она пребывала в отличном настроении.

– Значит, там особенно любят Роберта? – спросил Луи.

– Ах, дорогой мой, – Robert, c’est tout се qu’il y a de plus précieux au monde; à côté de lui, le reste du genre humain n’est que du rebut. – Мисс Мур повернулась к Каролине и добавила: – N’ai-je pas raison, mon enfant?[93]

– Несомненно, – пришлось ответить Каролине, и свет в ее душе померк. Радость исчезла.

– Et toi, Robert?[94] – осведомился Луи.

– Спроси сам при случае, – спокойно ответил брат.

Каролина не видела, покраснел он или побледнел. Она вдруг вспомнила, что уже поздно и ей давно пора домой. Туда она и отправилась, и даже Роберт не смог ее удержать.

Глава 24. Долина смертной тени [95]

Порой будущее шлет нам предупреждение о грядущих событиях, словно тихо вздыхает о печалях, что ждут нас. Так дуновение ветра, отблески далеких молний и причудливые облака предвещают бурю, которая разобьет корабли и усеет море их обломками; или предрекают, что вскоре желтоватый, вредоносный туман накроет западные острова ядовитыми азиатскими испарениями и дохнет в окна английских домов индийской чумой. Впрочем, чаще невзгоды обрушиваются на нас внезапно, словно разверзлась скала, открыв могилу, и оттуда восстал мертвец. Вы и опомниться не успели, а нежданная беда уже явилась перед вами, как новый Лазарь, закутанный в саван.

Каролина Хелстоун вернулась домой из гостей в добром здравии – во всяком случае, так она думала. Однако уже на следующее утро ее охватила необычная слабость. За завтраком и целый день у Каролины совершенно не было аппетита, ей казалось, будто вся еда на вкус как опилки или зола.

«Неужто я захворала?» – спросила она себя и подошла к зеркалу. Глаза с расширившимися зрачками блестели, щеки порозовели и были круглее, чем обычно. «Выгляжу я вполне здоровой, так почему мне не хочется есть?»

Каролина чувствовала, как кровь пульсирует в висках, а мозг необычайно взбудоражен – в нем проносилось множество мыслей, ярких и тут же обрывающихся, словно окрашенных заревом пожара, отблески уже упали на лицо.

За днем последовала бессонная ночь, Каролина провела ее, мучаясь от жара и жажды. Под утро ей удалось заснуть, но страшный кошмар терзал ее словно свирепый тигр. Пробудившись, она поняла, что больна. Каролина не знала, где подхватила эту лихорадку, поскольку это была именно лихорадка. Наверное, когда она возвращалась домой поздно вечером, какой-нибудь легкий отравленный ветерок, наполненный запахами медвяной росы и ядовитых испарений, проник через легкие в кровь, уже разгоряченную душевными муками и волнениями, ослабленную долгой печалью, раздул искру и улетел, оставив за собой бушующее пламя.

Впрочем, это пламя полыхало не слишком сильно. Два дня у Каролины не спадал жар, и две ночи она почти не спала, но других особо тревожных симптомов не наблюдалось, и потому все – и дядя, и Фанни, и доктор, и заглянувшая в гости мисс Килдар – не беспокоились, решив, что через пару дней это пройдет.

Миновало несколько дней, но Каролине не становилось лучше, хотя все по-прежнему ждали, что она вот-вот поправится.