Шерли

В этот же год лорд Веллингтон взял в руки бразды правления Испанией. Ради собственного спасения испанцы назначили его генералиссимусом. Он покорил Бадахос, бился за Виторию, захватил Памплону, осадил Сан-Себастьян, тогда же завоевал и Саламанку.

Жители Манчестера, прощу прощения, что так скупо излагаю военные факты, ныне они давно утратили смысл. Лорд Веллингтон для вас не более чем дряхлый джентльмен. Поговаривают, будто он давно выжил из ума, его попрекают старческой немощью… Хороши же вы герои! Смеете попирать ногами живого полубога. Смейтесь же сколь угодно. Что его могучему сердцу до ваших пустых насмешек?

А теперь, друзья мои, квакеры и владельцы ткацких фабрик, давайте примиримся и немного сцедим яд. До сей поры мы повествовали – с неуместным, может, пылом – о кровавых битвах и безжалостных полководцах. Настал черед поведать и о вашей величайшей победе. Восемнадцатого июня 1812 года королевские указы были отменены, и закрытые гавани открылись для кораблей. Если вы достаточно прожили на свете, то наверняка помните, как Йоркшир и Ланкашир гремели от радостных криков. На брайрфилдской колокольне даже треснул колокол (он и по сей день немного дребезжит). Общество торговцев и фабрикантов устроило в Стилбро грандиозный пир, после которого гости с трудом добрались до дома и получили заслуженную трепку от жен. Ливерпуль же бесновался пуще бегемота, застигнутого грозой в тростниковых зарослях. У американских торговцев помутнело в глазах – пришлось пустить себе кровь, чтобы не случилось удара. Все мудрые люди, как один, осознали, какие великолепные открываются перспективы, они приготовились нырнуть в самые недра спекуляции, испытать новые трудности, может, даже захлебнуться и уйти на дно. Скопившиеся за много лет товары разошлись в одно мгновение; склады опустели, суда же просели от грузов. Работы хватало всем, заработки возросли. Казалось бы, настали счастливые времена. Будущее выглядело весьма заманчивым. Вероятно, то были глупые надежды, но у многих они оправдались. Этот месяц перевернул немало судеб.

Когда ликует вся провинция, самый бедный ее житель тоже испытывает душевный подъем: колокольный звон доносится до любого уединенного домика, призывая веселиться. Вот и Каролина Хелстоун в день величайшей победы нарядилась красивее обычного. Надев лучшее кисейное платье, она отправилась в Филдхед, где следила за приготовлениями к одному великому событию, каким хозяйка поместья почти не занималась, во всем положившись на безупречный вкус подруги. Каролина сама выбрала венок, вуаль и подвенечное платье (а также прочие наряды для других менее торжественных случаев), даже не советуясь с невестой, потому что эта особа пребывала в расстроенных чувствах.

Луи неспроста предчувствовал, что главные трудности еще впереди: его возлюбленная демонстрировала ужасающее упрямство, откладывая свадьбу со дня на день, с недели на неделю, с месяца на месяц.

Сначала она легко убеждала его лаской и уговорами, однако в конце концов он, будучи человеком решительным, не вытерпел и восстал против столь несносной тирании. Луи Мур поднял настоящую бурю – зато Шерли назвала дату. Усмиренная любовью, связанная словом, она уступила.

Покоренная, теперь она томилась, как любой вольный зверь, угодивший в западню. Ободрить ее мог лишь пленитель, только его общество заставляло Шерли забыть об утраченной свободе. Когда же Луи не оказывалось рядом, она бродила в одиночестве, почти ничего не ела и постоянно молчала.

К свадьбе она не готовилась вовсе, Луи пришлось взвалить все проблемы на свои плечи. Он начал распоряжаться в Филдхеде за много недель до того, как стал истинным его владельцем, и не было хозяина добрее и снисходительнее. Невеста совсем отошла от дел, беспрекословно отдав власть в руки будущего супруга. «Идите к мистеру Муру, спросите лучше его», – отвечала она всякий раз, когда к ней приходили за какими-нибудь распоряжениями. Не было в истории прежде случаев, когда богатая невеста так легко уступала ведущую роль бедному жениху.

Наверное, мисс Килдар поступила так исключительно из прихоти, в силу переменчивого нрава, хотя одно замечание, которое она обронила через год после свадьбы, подсказывало, что она все-таки руководствовалась более хитрыми соображениями.

– Луи никогда не научился бы распоряжаться, не выпусти я бразды правления из своих рук, – заявила она. – Когда монарх бездействует, о своих полномочиях приходится вспоминать премьер-министру.

Ожидалось, что мисс Хелстоун на грядущем торжестве будет подружкой невесты, однако судьба уготовила ей иную роль.