Шесть рассказов

Эти мысли все чаще стали приходить Манабэ в голову, с тех пор как он начал присматриваться к неразумным действиям военной администрации. И Манабэ после этих размышлений стало почему-то приятно, что Тамаэ так наивно поинтересовалась стоимостью подаренного ей камня...

Прислуга, посланная Тамаэ на базар, принесла жареных цыплят и горчицу, и они позавтракали вдвоем, укрывшись от комаров сетчатым пологом. Сегодня, как и всегда, стояла жара. Совершенно безоблачное, кобальтового Цвета южное небо слепило, тысячами невидимых игл впиваясь в глаза. На знойных улицах Банджермасина пусто. Лишь изредка покажется велосипед или автомашина. Трудно поверить, что совсем рядом по мутной водной глади безостановочно снуют лодки, то узкие, похожие на перевернутые коробки из-под игрушек, то огромные, напоминающие чаши, и яркие, как цветы. А между ними движутся причудливые сплетения страшных мохнатых водорослей, теснимых приливом. Если долго глядеть на этот поток, почти скрывающий воду, начинает казаться, что сам скользишь куда-то по этой ленте или что наблюдаешь движение земли.

В домах, что теснятся по обоим берегам, лавки обращены в сторону реки. Можно остановить лодку и, не сходя на берег, купить все необходимое. Здесь, у воды, расположены рисовые, бакалейные и мануфактурные лавки. Есть и плавучие лавчонки: продавец кофе или папирос тихо гребет в ожидании покупателей, товар у него прямо в лодке. Голые ребятишки плавают среди водорослей, отгребая от себя скользкие длинные стебли. И люди и природа будто забыли о войне. Здесь все резвится и играет. Так резвится щенок, выскочивший из дому на лоно природы. Что может быть более ненужным и беспокойным для народа Борнео, чем эта нелепая война?

— Знаете, Сумико-сан говорит, что готова добираться до дому даже вплавь... А вы как?

— Лучше скажи, как ты? Вероятно, хочется увидеть маму?

— Еще бы, даже во сне ее иногда вижу. Но стоит ли огорчаться, раз так сложилась жизнь... Мне кажется, Сумико-сан скоро сойдет с ума. Что-то неладное с ней творится с тех пор, как умер ее возлюбленный. Тает на глазах... Неужели можно так сильно любить?.. А знаете, по-моему, все это из-за здешнего климата: жарко, а голову остудить негде.

Развязно опершись о грудь Манабэ и наполовину свесившись с кровати, Тамаэ в такой акробатической позе курит сигарету. Вентилятор, всю ночь вяло вращавшийся из-за недостатка энергии, громыхает, как пустая консервная банка.

— Да, твоя подруга выглядит немного утомленной. И вид у нее какой-то печальный.

— Ведь правда? Но, по-моему, это ее не портит. Черты лица обострились, и оно стало красивее. А ей ведь уже двадцать семь лет...

— Уже так много?

— Да. Она рассказывала, что родилась в Кобэ. Была официанткой, потом гейшей... Ну, в общем все испытала.

— А она не выглядит такой...

— Знаете, вчера вечером мы с ней катались на танбагане. Она даже заплакала, когда вспомнила о доме, ей так хочется вернуться...

От этого разговора Манабэ становится грустно. Ему жаль Сумико. Всем здесь невмоготу от жары. Жара, жара... Кто знает, до чего это пекло может довести человека. Манабэ решительно отстраняет Тамаэ и выходит за сетчатый полог. В зеркале он видит мутно-коричневое, маслянистое лицо, на щеках щетину. Как оброс за одну ночь!

Он облачается в липкий от сырости костюм и говорит:

— «Ну, будь здорова, скоро снова приеду».

Он целует Тамаэ в лоб через сетку полога. При этом он чувствует запах дешевых духов.

Лежа в постели, Тамаэ взглядом провожает Манабэ. Вскоре до нее доносится шум мотора, а немного погодя раздается сирена отъезжающей машины. Тогда Тамаэ достает из-под подушки пакетик с алмазом и еще раз, на свету, внимательно осматривает камень. Неожиданно, без всяких ассоциаций, в ее памяти возникает образ покинутого ребенка. Холодным блеском сверкает на ладони чуть желтоватый кристалл. Впервые в жизни она держит в руках настоящий алмаз, и в этом прикосновении к драгоценному камню ей чудится что-то таинственное и странное. Примерила камень, приложив к пальцу. Кажется, для ее пухлых, в ямочках рук с короткими пальцами этот камень не подходит. Говоря по совести, ей больше пошел бы ярко-красный рубин. Но неужели такой маленький камушек так дорого стоит? А ведь, несмотря на огромную цену, он не так уж красив. Вот хозяйка любит драгоценные камни, к ней часто заходит ювелир. Хорошо бы продать ей этот алмаз... Так текут мысли Тамаэ.

— Тамаэ-сан, какой ужас!

В дверях появляется растерянное лицо Масаки.

— Знаешь, Сумико-сан все-таки сделала...

— Что? Что она сделала?

Зажав в кулаке пакетик с алмазом, Тамаэ соскальзывает с кровати.

— Вот что.

Масаки высовывает язык, руки ее повисают как плети.

— Боже, когда? Когда же?

Тамаэ сует ноги в сандалии и в одной рубашке бросается вслед за Масаки в комнату Сумико. Там уже находится военный врач и несколько солдат морской пехоты. Тамаэ не отрываясь смотрит на труп подруги и вдруг чувствует на своих обнаженных плечах, руках, икрах внезапно нахлынувшее кипучее ощущение жизни, резкое, как удар электрического тока.

— Говорят, под утро.

— Она это сделала в купальне.