Шесть рассказов

Посещали мужчины, Кин не так уж настойчиво предлагала им угощение. Слава хорошей хозяйки ее не прельщала. Какой смысл прислуживать мужчине, если не собираешься выходить за него замуж? Что толку красиво сервировать стол и, расставив перед гостем разнообразные блюда, упомянуть мимоходом, что она их приготовила сама? Чтобы он оценил ее кулинарное искусство? Нет, это ей не льстило.

Напротив, Кин любила, чтобы мужчины сами приносили все, и она принимала это как должное. К безденежным мужчинам она относилась с пренебрежением. Найдется ли на сцете что-нибудь менее привлекательное, чем такой мужчина? К тем, кто думает о любви, а ходит в нечищеном платье или без пуговиц на белье, не чувствуешь ничего, кроме презрения. Любовь? О, это — бесконечное входновенное творчество. Это — тоже произведение искусства. Кин иначе и не могла думать о любви. Когда она была еще девушкой, говорили, что она похожа на Бан-рю из Акасака ²². Она увидела эту обворожительную гейшу, когда та уже вышла замуж. Красота Банрю ослепила Кин; из ее груди даже вырвался стон. И тогда Кин поняла, что женщина без денег не в состоянии сохранить свою красоту надолго.

Гейшей Кин стала в девятнадцать лет. Она не умела ни вышивать, ни петь, ни играть на сямисэне, но была красива и смогла стать гейшей именно поэтому. Однажды ее пригласили к пожилому французу, приехавшему посмотреть Восток; он называл ее японской Маргаритой Готье, это ей нравилось, она сама воображала себя настоящей «дамой с камелиями». Против ожидания француз оказался как мужчина скучным, но Кин почему-то до сих пор не может его забыть. Да, да... Звали его Мишель... Где он теперь? Вероятно, уже покоится где-нибудь на далекой французской земле. Тогда по возвращении на родину он прислал ей подарок — браслет с опалом и бриллиантами, и с этой вещицей она не рассталась даже во время войны.

Кин встречалась в свое время с Людьми богатыми, занимавшими видное общественное положение, но после войны она даже не знала, живы ли эти люди. Многие говорили, что Айдзава Кин скопила немалое состояние, однако это было не так. Ей принадлежал уцелевший от огня небольшой дом и дача в Атами — вот и все. Дачу, записанную на имя сводной сестры, Кин после войны продала. Жила она скромно, но праздно, с одной глухонемой служанкой. Ни кино, ни театр Кин почти не посещала, а бесцельных прогулок по городу не любила. Неприятно показывать людям свое увядание, изобличаемое светом дня. Как беспощадно обнажают солнечные лучи жалкую некрасивость старух! Тут уж не спасут никакие туалеты... И, довольствуясь жизнью цветка в тени, Кин развлекалась чтением романов. Ее уговаривали подумать об утешении старости — взять на воспитание девочку-сиротку. Но Кин отгоняла всякую мысль о старости. Кроме того, к одиночеству она привыкла, на что были свои причины.

Кин не знала своих родителей. Ей было известно только, что родилась она в деревне Косунакава близ города Хондзё, в провинции Акита и пяти лет попала в Токио, где воспитывалась как приемная дочь в семье Айдзава. Она уже ходила в начальную школу, когда ее приемный отец, уехав однажды в Дальний, домой не вернулся, с тех пор о нем не было ни слуху ни духу. Приемная мать Кин, по имени Рицу, была довольно энергичной женщиной: то она строила доходные дома, то затевала какие-то операции с акциями. Тогда они жили в районе Усигомэ, в квартале Варадана, и Айдзава считалась богатой женщиной не только в Варадана, но во всем Усигомэ. На улице Канракудзака находился в те времена старинный магазин, «Тацуи», где торговали таби ²³. Там работала красивая девушка, по имени Матико. В просторном помещении за синей бамбуковой шторой часто можно было видеть Матико в черном платьице, с прической момоварэ, за швейной машиной. Среди студентов университета Васэда она пользовалась успехом, и ходили слухи, будто студенты, заказывая таби, оставляли ей кое-какую мелочь. В те дни все считали, что на улице Канракудзака есть две красавицы: Матико и Кин. Кин была лет на пять, на шесть моложе.

Кин исполнилось девятнадцать лет, когда к ним в дом стал наведываться один мужчина, по имени Торикоси. Дела у приемной матери шли все хуже и хуже, она пристрастилась к вину. Перед падением дом кренится постепенно. И медленно текла унылая бесцветная жизнь, пока Кин просто так, забавы ради, не была обесчещена этим Торикоси.

— Э, будь что будет,— решила она тогда и, уйдя из дому, устроилась в Акасака гейшей. А Матико из магазина «Тацуи» как раз в те дни разбилась, попав в авиационную катастрофу.

Едва Кин, под именем Кинкэ, сделалась гейшей, в иллюстрированных журналах сразу же появились ее портреты; позднее они стали распространяться уже и в виде открыток.