Шестерка Атласа

– Я же знаю, нас оставили наедине только потому, что все ждут, пока ты это сделаешь, – сказал Каллум. – И столовую ты выбрал не случайно: припрятал нож в кармане. Я даже знаю, – добавил он, опустив взгляд на руку Тристана, которую тот завел за спину, – что прямо сейчас твои пальцы сжимают рукоять этого ножа, и ты заранее просчитал и тщательно прикинул расстояние до моих ребер.

Тристан застыл. Рука, в которой он стиснул нож, дрогнула.

– А еще я знаю, что это невыполнимо, – сказал Каллум.

Молчание.

– Убери нож, – велел Тристану Каллум. – Ты меня не зарежешь. Идея была хороша, – добавил он, – кто бы ни послал тебя… Скорее всего, это Роудс, – подумав, сам себе ответил он, а когда Тристан не возразил, то пожал плечами. – Хорошая была задумка, но… просто неосуществимая.

Каллум ждал, пока Тристан соберется с духом.

– Я мог бы тебя убить, – сказал наконец тот. – Ты заслужил смерть.

– О, это наверняка. Но умру ли я?

Молчание.

Где-то тикали часы.

Шумно сглотнув, Тристан оттолкнул Каллума, достал спрятанный в кармане нож и бросил его на пол.

– Роудс ты не убьешь, – хрипло проговорил он.

– Ладно.

– И Парису тоже.

– Ладно.

Тристан сжал губы.

– А еще ты не прав.

– В чем? – Какая разница? Он ведь не ошибался.

– Во всем.

Между ними снова повисло молчание. Изможденный, опустошенный, Тристан – которому исцеление требовалось куда больше, чем он полагал, – схватил со стола виски и залпом выпил. Каллум посмотрел, как влажно блестят его смоченные спиртным губы.

– Ну, так и кто умрет? – спросил Тристан.

Ну наконец-то. В кои-то веки он задал верный вопрос. Каллум поднял с пола нож и в тишине посмотрел на него. Полюбовался отблесками огня на лезвии.

– Так уж получилось, – тихо проговорил Каллум и посмотрел в глаза Тристану, – что я убью тебя.

Мгновение – и тишину пронзил вопль.

Часть VIII. Смерть

Либби

– Мужчины исключены по умолчанию, – сказала Либби, уткнувшись лицом в колени. Она сидела, сгорбившись и подобрав ноги, на стуле рядом со столом Нико. – Общество? Оно было основано мужиками, это я точно говорю. Убить кого-то ради посвящения? Такое только мужику в голову взбредет. Только мужику. – Она поджала губы. – Мужчины, в теории, – это катастрофа. В качестве идеи я их однозначно отвергаю.

– Если бы ты еще говорила именно то, что думаешь, – протянул Нико, слушавший ее вполуха. При этом он, завязав себе глаза, метал ножи в шкаф. Зачем только? Типа готовился к внезапному вторжению, хотя Либби и напомнила ему, что делать это поздновато (в смысле, они и так уже готовы, да и вряд ли на них еще нападут). На самом же деле Нико просто нервировала ситуация, которую он не мог контролировать, вот он и пытался образно заколоть ее. И хотя Либби его прекрасно понимала, Гидеона было жаль: он все четыре года обучения в НУМИ выглядел невыспавшимся. Явно натерпелся от соседа, которого ничто – и уж тем более рассвет – не остановит.

Нико вытянул руку, изучая силы в комнате.

– Левитни-ка ее, – сказал Нико. – Лампу.

– Лампу-то за что, Варона?

– Я ее потом починю.

– Правда, что ли?

– Да, – раздраженно ответил он.

Либби закатила глаза, но потом все же сосредоточилась на силах тяготения, окружающих светильник. Не первый раз она жалела, что не воспринимает все как Тристан. Прежде Либби и не задумывалась, можно ли верить зрению, но теперь постоянно в этом сомневалась. Сейчас магия Нико чувствовалась как невидимые волны: с их помощью он расширил горизонт восприятия. Узнавал, где какой предмет в комнате, просто наполнив ее и оценив размер лакун.

Относительность. На самом деле то, что образовало эту самую пустоту, состояло из крохотных частиц. Тристан их видел. Либби – нет.

И ее это бесило.

– Стой, – сказал Нико. – Ты снова меняешь воздух.

– Не меняю я его, – возразила Либби. – Я этого не умею.

А вот Тристан, наверное, умел.

– Стой, – снова произнес Нико, и ваза треснула. Нож так и оставался у него в руке.

– Поздравляю, – проворчала Либби, а Нико сдернул с глаз повязку и посмотрел на нее с тревогой.

– Что случилось с Фаулером?

Либби вскинулась:

– Что ты вечно приплетаешь Эзру?

Нико пожал плечами.

– Не нравится он мне.

– О нет, – картинно взмолилась Либби. – Как мне теперь жить-то без твоего одобрения?

– Роудс. Твою налево. – Нико отбросил нож и жестом подозвал ее ближе. – Идем. Сыграем как в НУМИ.

– Стоп, не хочу играть с тобой. Иди найди себе другую игрушку.

– В чем дело-то? – снова спросил Нико.

Ни в чем.

– Мы расстались.

– Ладно, и…

– И все. – Как она и сказала, ничего.

– Э-э, – протянул Нико. У него был особенный дар всего одним звуком изображать целое представление о бесконечной природе страдания.

– Что ты хочешь от меня услышать, Варона? Что ты был прав?

– Да, Роудс, конечно. Всегда.

Справедливо. И она попалась на уловку Нико.

Наконец, не в силах больше сидеть, Либби встала. И то, что сделала она это по собственной воле, а не по велению Нико, показалось ей особенно важным.