Шихуа о том, как Трипитака великой Тан добыл священные книги

Они продолжали идти и вдруг видят - каменная стена в девять тысяч чжанов высотой[331], затем видят - каменная плита на четыре-пять ли простирается, да еще два пруда шириной в несколько десятков ли, водная гладь - на десять тысяч чжанов, и ворон не перелетит. Тогда семеро путников [решили остановиться] и присесть. Отдыхая, они взглянули вверх и увидели за каменной стеной в десять тысяч чжанов персиковые деревья буйно разросшиеся, изумрудно-зеленые, наверху синего неба касаются, внизу их сочная густая листва погружается в воды прудов. «А ведь это не иначе как персиковые деревья?» - проговорил учитель закона - «Потише, не разговаривай громко! Это же пруд Си-ванму, - сказал странник - В молодости я поразбойничал здесь, так до сих пор страшно!» - «А почему бы все-таки не пойти и не украсть штучку?» - сказал учитель закона. - «Когда такое дерево посадят, тысячу лет оно взрастает, только через три тысячи лет покажется цветок, через десять тысяч лет образуется плод и еще десять тысяч лет проходит, пока он созреет Если человек съест один персик, он проживет три тысячи счастливых лет», - сказал обезьяна-странник. - «Тогда неудивительно, что ты достиг столь почтенного возраста» - произнес учитель. - «Сейчас на деревьях есть с десяток персиков, они неусыпно охраняются духом земли, и украсть их нет никакой возможности», - сказал обезьяна-странник - «Твои способности творить чудеса беспредельны, иди, уж тебе-то, конечно, ничто не помешает», - сказал учитель. Не успел он договорить, как три священных персика сорвались и упали в пруд. Сильно испугавшись, учитель спросил - «Что это там упало?». - «Не бойся, учитель, - раздалось в ответ, - это персики, они только что созрели и упали в воду». - «Так их же можно вытащить и съесть», - сказал учитель.

Тогда обезьяна странник взял посох с золотыми кольцами и три раза ударил им по камню плиты - видят, из пруда появился ребенок лицо синее, когти ястребиные, из раскрытого рта - оскал клыков. «Сколько тебе лет?» - спросил странник. - «Три тысячи», - произнес тот. «Ты мне не годишься», - сказал странник. Затем он ударил пять раз, - появился ребенок с лицом, как полная луна, весь обвешанный вышивками и бахромой. «Тебе сколько?» - опросил странник. - «Пять тысяч лет», - последовал ответ. - «Не подходишь», - сказал странник. Тогда он еще несколько раз постучал по плите - вдруг показался мальчик. «Твой возраст?» - последовал вопрос. - «Семь тысяч лет», - раздалось в ответ. Странник опустил посох с золотыми кольцами, позвал мальчика, взял его в руки и спросит. «Почтенный монах, будешь есть или нет?» Но монах сохранил почтительность и ушел. Странник перевернул ребенка в руках несколько раз - тот превратился в жужуб и был сразу же проглочен. Впоследствии, возвратившись в Восточную землю к танскому двору, обезьяна странник выплюнул его в Сичуани[332]. Это и есть жэньшэнь[333], который поныне произрастает на этой земле.

Видят, в воздухе над ними появился какой то человек, который произнес стихи:

На этой горе Цветов и Плодов
мальчишка некогда жил,
И здесь у пруда по малости лет
дел разных понатворил.
А ныне - мне видно все с вышины
чьи уши пылают горят? -
Укравший волшебные персики гость
снова нас посетил.

Глава двенадцатая ПРИХОДЯТ В СТРАНУ АЛОЙНЫХ ДЕРЕВЬЕВ

Продолжая свой путь вперед, учитель и его спутники подошли вдруг к какому-то месту, таблица гласила, что это «страна Алойных деревьев». И действительно видят на десять тысяч ли - одни алойные деревья толщиной в несколько обхватов, самые же старые так высоки, что вторглись в облачную Хань[334]. «Думается мне, что на нашей танской земле нигде нет такого леса», - [сказал учитель] и сложил стихи:

В стране Алойных дерев
безлюдно - куда ни взгляни.
На тысячи ли

окресттолько леса одни.
Страна Ананасов лежит
дальше на нашем пути.
На Запад, за сутрами нам
еще идти и идти.

Глава тринадцатая ПРИХОДЯТ В СТРАНУ АНАНАСОВ

Пришли в страну Ананасов - то был еще один небесный дворец [на их пути] прекрасные женщины держались с достоинством, мужчины не отличались от них поведением, подростки шумели и кричали, малыши весело гоняли мяч, львы рядом с драконами мирно урчали, фоянь[335] и тигры посапывали. Увидев, что вся страна преисполнена духа благости и окружающая их картина столь необычна, сложили стихи: