Шишкин

Много работая в технике офорта, не будучи портретистом, Иван Иванович в 1886 году создает меж тем глубоко психологический автопортрет.

Его же пейзажи, выполненные в той же технике: «Опушка», «Чернолесье», «Пески», «Папоротник» были признаны подлинными шедеврами.

«…если он — один из первых в ряду современных русских живописцев пейзажа, то как гравер-пейзажист — единственный и небывалый в России, — писал А. И. Сомов. — Мало того, среди аквафортистов столь богатой мастерами этого рода Западной Европы найдется лишь мало соперников ему по искусству передавать в гравюре растения, особенно густые леса, сосны и ели. Живи и работай он в одном из таких центров художественной деятельности, как Париж, Лондон и Вена, или заботься он о распределении своих эстампов вообще в чужих краях — известность его сделалась бы широкою. Но, к сожалению, он не умеет или не желает искать репутации вне пределов своей Родины. Он горячий патриот и довольствуется тем, что его знают и уважают соотечественники».

Нельзя не привести здесь любопытного признания Н. П. Вагнера, сделанного в начале 80-х годов: «Мой добрый знакомый А. Н. Я-й рассказывал мне, что в одном магазине картин и рисунков в Дюссельдорфе он встретил рисунки пером Шишкина. Хозяин магазина хранил их как святыню и, показывая их моему знакомому, сказал:

— Вот вещи, которые я никогда никому не продам, потому что им нельзя назвать цену. Если бы ваш художник остановился и сосредоточился на таких рисунках, то давно бы имел громадное состояние».

В 1886 году, издав третий альбом офортов, в 26 листов, Иван Иванович, уступив настояниям А. П. Боголюбова, отправил несколько листов в Париж.

Его офорты называли маленькими «поэмами в рисунках».

Только те, кто знает кропотливую технику офорта[15], может понять, сколько труда и усилий было потрачено на издание их. Малейшая ошибка — и начинай все сначала. Сколько вполне законченных досок переделывалось им, ибо он считал, что они недостаточно полно передавали нужное настроение.

Издатель одного из его альбомов офортов А. Ф. Маркс, наблюдавший за работой художника, вспоминал следующее: «Он не только печатал листы, но и варьировал их до бесконечности, рисовал на доске краской, клал новые тени, делал другие пятна, звезды, лунные блики… Весь в возбуждении работы, сильный, уверенный. он являлся действительно большим мастером, напоминающим собою художников былого времени».

Рисунки же углем, представленные на выставке Академии художеств, привели всех в восхищение, ибо такого богатства черного цвета в русской живописи до И. II. Шишкина не показывал никто.

Трудно было поверить, что такие разные по настроению пейзажи воссозданы простым углем.

Работа, работа, работа… Закапчивая одну картину, он натягивал холст на подрамник для следующей. То, что иные делали за неделю, он успевал сделать за день.

Ходил по мастерским друзей, знакомых. Его интересовало, что делают они, чем дышат.

Известно, в октябре 1886 года он настоял на том, чтобы И. Е. Репин закончил работу над портретом М. И. Глинки. Илья Ефимович, как известно, был в отчаянии, ибо портрет не шел, и готов был «перекрестить» «этот злосчастный опыт».

Невозможно теперь узнать в подробностях разговор, произошедший между Иваном Ивановичем и Ильей Ефимовичем, но важно отметить, что Шишкин горячо одобрил идею создания картины. Ему было дорого все, что связано с Россией, что составляло ее гордость. От Ивана Ивановича Репин узнал о том, что на украшенной литьем с нотными знаками решетке, которая предназначалась для памятника М. И. Глинке в Смоленске, названия произведений композитора воспроизведены трудно-воспринимаемой простым народом вязью.

— Многое же теряется от этого в памятнике, — сердился Иван Иванович.

Известно, Шишкин, Репин и Литовченко осмотрели эту решетку, выставленную для обозрения перед отправкой в Смоленск. «Шишкин нападал на вязь подписей, в самом деле, черт ногу сломает, пока доберешься до слова; сто раз читаешь, рассердишься, пока уразумеешь эти искалеченные буквы», — писал И. Е. Репин.

25 февраля 1887 года на открывшейся в доме петербургской дамы-меценатки Боткиной XV передвижной выставке зрители могли увидеть известную теперь всем картину И. Е. Репина «Глинка в эпоху создания Руслана».

Возле же картин Ивана Ивановича «Дубы», «Дубовая роща», «Пески», как и в прошлом году, перед «Заповедной дубовой рощей Петра Великого в Сестрорецке», стояла масса народа.

Днем раньше выставку посетил государь. Он был необыкновенно мил и деликатен, перед каждой картиной, которую он желал приобрести, спрашивал, не заказана ли она кем-нибудь, и, получив отрицательный ответ, говорил, что оставляет картину за собой.

Он приобрел картину Мясоедова «Косцы», шишкинские «Дубы», маленькую вещь В. Маковского и большое полотно Поленова «Христос и грешница». Уезжая, поблагодарил всех за прекрасную выставку, разрешил все приобретенные им картины везти в провинцию, пожелал успеха.

— Его величество перед суриковской «Боярыней Морозовой» долго стояли, — передавали на другой день в публике.