Шицзин

За дверью из простой доски[182]
Возможен отдых без тревог;
Я у бегущего ключа,
Голодный, радоваться мог!

Ужели рыбой на обед
Должны быть хэские лещи[183]?
Жену берешь — ужель и здесь
Ты только Цзян из Ци ищи[184]?

Ужели рыба на обед
Лишь карп из Хэ, и нет иной?
Жену берешь — ужель и здесь
Лишь Цзы[185] из Сун возьмешь женой?

ЕСТЬ У ВОСТОЧНЫХ ВОРОТ ВОДОЕМ (I, XII, 4)

Есть у восточных ворот водоем,
И коноплю можно вымочить в нем.
Цзи, ты собой хороша и мила, —
Песню я спел бы с тобою вдвоем[186].

Есть у восточных ворот водоем,
Носим крапиву мочить в этот ров.
Цзи, ты собой хороша и мила. —
Речи вести я с тобою готов!

Есть у восточных ворот водоем,
Вымочить можно в том рву камыши,
Цзи, ты собой хороша и мила, —
Поговорить мне с тобой разреши!

ТАМ, У ВОСТОЧНЫХ ВОРОТ, ЗЕЛЕНЕЮТ РАКИТЫ (I, XII, 5)

Там, у восточных ворот, зеленеют ракиты —
Пышной густою листвою их ветви покрыты.
Встретиться в сумерки мы сговорились с тобою,
Звезды рассвета блестят, обещанья забыты.

Там, у восточных ворот, зеленеют ракиты —
Ветви их скрыты густою и пышной листвою.
Встретиться в сумерки мы сговорились с тобою,
Звезды рассвета блестят над моей головою.

У ВРАТ МОГИЛЬНЫХ (I, XII, 6)

У врат могильных разрослись жужубы;
Срежь их топор — они несут нам беды.
Правитель наш неправый и недобрый,
И нрав его в стране всем людям ведом.
Хоть ведом — нет предела и управы —
Был издавна таков правитель нравом.

У врат могильных разрослись и сливы;
Слетясь на них, грозят бедою совы.
Правитель наш неправый и недобрый,
Все люди князя обличать готовы.
Моим словам не внемлет он, но вскоре,
Поверженный, о них он вспомнит в горе»

ВЬЕТ ГНЕЗДО СОРОКА НА ПЛОТИНЕ (I, XII, 7)

Вьет гнездо сорока на плотине;
На горе хорош горошек синий.
Кто сказал прекрасному неправду?
Сердце скорбь наполнила отныне.

Черепицей к храму путь устлали;
Пестр, хорош ятрышник в горных далях.
Кто сказал прекрасному неправду?
Сжалось сердце в страхе и печали.

ВЫШЛА НА НЕБО ЛУНА (I, XII, 8)

Вышла на небо луна и ярка, и светла...
Эта красавица так хороша и мила!
Горечь тоски моей ты бы утешить могла;
Сердце устало от думы, и скорбь тяжела.

Светлая, светлая вышла на небо луна...
Эта красавица так хороша и нежна!
Горечь печали могла бы утешить она;
Сердце устало, душа моя грусти полна.

Вышла луна, озарила кругом облака —
Так и краса моей милой сверкает, ярка.
Путы ослабь, что на сердце связала тоска,-
Сердце устало, печаль моя так велика!

ЧЕМ Я ТАМ БУДУ ТАК ЗАНЯТ (I, XII, 9) [187]