Шицзин

Убитая лань на опушке лесной,
Осокою белой обвил ты ее.
У девушки думы на сердце весной —
О юный счастливец, пленил ты ее.

В лесу низкорослый дубняк шелестит.
Убитый олень на опушке лежит,
Он белый осокой вокруг перевит.
А девичья прелесть, как яшма, блестит.

«Потише, потише, не трогай меня,
Коснуться платка не позволила я,
Не трогай — залает собака моя».

СВАДЬБА ЦАРЕВНЫ (I, II, 13)

Как дикая вишня густа и пышна!
Одетая ныне в цветочный наряд...
И разве не скромная строгость видна
В строю колесниц этой внучки царя?

Как слива и персик густы и пышны!
Цветы распустились сегодня на них.
То внучка Пин-вана[25], невеста-краса.
Сын циского князя[26] — царевны жених.

Что нужно тебе, чтобы рыбу удить?
Из шелковых нитей витая леса![27]
Сын циского князя — царевны жених.
То внучка Пин-вана, невеста-краса.

ЦЗОУ-ЮЙ (БЕЛЫЙ ТИГР) (I, II, 14)

Как пышно разросся камыш над рекой...
Пять вепрей убиты одною стрелой...
Вот, Белый наш тигр, ты охотник какой!

Густой чернобыльник стоит как стена.
Стрела — пятерых поразила одна...
Вот, наш Цзоу-юй[28], ты охотник какой.

III. ПЕСНИ ЦАРСТВА БЭЙ [29]

ПЕСНЬ ЗАБЫТОЙ ЖЕНЫ (I, III, 1)

I

Так кипарисовый челн уплывает легко —
Он по теченью один уплывет далеко!
Вся я в тревоге и ночью заснуть не могу,
Словно объята тяжелою тайной тоской, —
Не оттого, что вина не нашлось у меня
Или в забавах найти б не сумела покой.

II

Сердце — не зеркало, всей не раскроет оно
Скорби моей, что таится в его глубине.
К братьям пойти? — Но и братья родные мои
Быть не сумеют надежной опорою мне!
Как я пойду им поведать печали одни,
Зная, что встречу у них лишь неправедный гнев?

III

Сердце мое — ведь не камень, что к почве приник,
Сердце мое ведь не скатишь, как камень с холма!
Сердце мое — не вплетенный в циновку тростник,
Сердце мое не свернуть, как циновки в домах!
Вид величав мой, поступки разумны всегда —
В чем упрекнуть меня можно? Не знаю сама.

IV

Сердце мое безутешной печали полно.
Толпы наложниц меня ненавидят давно!
Много теперь я познала скорбей и обид.
Сколько мне тягостных бед испытать суждено!
Думы об этом в глубоком молчанье таю.
Встану и в грудь себя бью — не заснуть все равно.

V

Солнце на небе, и месяц по небу поплыл —
Мрак, почему не луну ты, а солнце сокрыл?
Точно нечистой одеждой, тоской облеклось
Сердце мое, и печаль мою сбросить нет сил.
Думы об этом в глубоком молчанье таю,
Птицей бы я улетела, да не дано крыл!

ОДЕЖДА ЗЕЛЕНОГО ЦВЕТА (III, III, 2) [30]