Школа Бессмертного

– Спрашивала уже. И воду там пьют зимой так же, как и у нас, – обычно, из кружек. Нечего всякую ерунду выдумывать.

– Ах да! – закатил глаза виконт. – Вы же весь вечер с послом щебетали. Что он ещё вам наплёл?

– Неважно! – отрезала Магдалина. – Принцесса, вы как? С вами всё хорошо?

Она с беспокойством смотрела за Софией. Принцесса бесцельно ходила по будуару, то открывая и обмахиваясь веером, то снова складывая и похлопывая им о ладонь.

– Ведь официальное же сватовство уже назначено? – повернулась она к приближённым. – Ведь послезавтра царевич придёт делать предложение. С подарками и делегацией. И нужно будет дать ответ, разве нет?

В требовательном тоне принцессы проскальзывали беспокойные вопросительные нотки. Магдалина переглянулась с Вермоном.

– Насколько мне известно, церемония назначена, – осторожно сказала фрейлина. – Приглашения разосланы, и их никто не отзывал.

– Значит, всё в порядке?

– Принцесса, помилуй бог! – опять закатил глаза виконт. – Неужели вам так хочется замуж хоть за кого-нибудь? Даже за этого дремучего…

– Жан, я устала от вас, – София капризно помахала рукой. – Идите отсюда.

– Принцесса! – обиделся виконт. – А как же игра? И купания? Вы же обещали…

– Потом, потом, – отмахнулась София. – После обеда. Идите уже.

Магдалина встала, сделала книксен. Виконт поклонился. София дождалась, пока они уйдут, раздвинула шторы и зажмурилась от слепящего солнца.

Ей хотелось побыть одной, привести в порядок свои мысли и чувства. Всё происходящее до сих пор казалось ей немного не взаправдашним, словно очередная игра в имена или «Кесарию». И даже ещё сегодня утром она не могла до конца осознать, что скоро станет чьей-то женой и ей придётся ложиться в постель с кем-то чужим и незнакомым и делать с ним…

София почувствовала непривычное волнение, закусила губу. Она ходила по комнате, рассеянно трогала то одно, то другое, не обращая внимания на ластившуюся болонку и полностью уйдя в свои мысли.

Только сейчас, после разговора с виконтом, она осознала, что всё серьёзно и что её свадьба уже не мечта, не игра и не воображаемое сказочное будущее, о котором приятно было думать по ночам перед сном. Это уже реальность, наступающая в самые ближайшие дни. И реальность не слишком-то сказочная.

Неужели Амори всё-таки переубедит отца?! Нет, этого не может быть! Что угодно, но только не это. Софию передёргивало от отвращения всякий раз, как она вспоминала Мишеля. Таких толстых и потных людей она не видела больше нигде. Все короли Давосской династии были тяжёлыми и плотными, даже их жёны, даже королевы и принцессы. Но Мишель был не просто плотным, он был натурально жирным, с обвисшими животом и боками, с лоснящимися щеками и пухлыми, вечно причмокивающими губами. София на секунду представила его раздетым, в постели и тут же зажмурилась, простонав чуть ли не в голос.

По сравнению с ним её пока что единственный публично объявленный и признанный жених был подлинным красавцем. И даже не по сравнению, а сам по себе.

Все последние недели София провела в томительной тревоге, ожидая увидеть то ли волосатого, бородатого мужлана чуть ли не в шкуре на голое тело, то ли сгорбленного морщинистого старика с похотливой улыбкой и редкими зубами. Конечно, ей говорили и посол Блэквуд писал, что наследник Волхова молод и хорош собой, но она всё равно изводила себя сомнениями и переживаниями настолько, что в последнюю ночь перед приездом царевича попросту не могла уснуть. Да ещё и виконт подзуживал: вдруг, мол, у царевича этого бородавка на щеке или из носа течёт?

Блэквуду, конечно, плевать, а вот ей каково будет жить с таким мужем? Ложиться в постель каждую ночь?

Когда объявили о приезде наследника, София была уже на грани обморока. Она даже не сразу поняла, на кого смотреть. Взгляд бегал по людям из делегации Волхова, выхватывая то одного, то другого, пока Магдалина, сжав руку, не кивнула ей на высокого, статного, черноволосого красавца, твёрдым шагом вышедшего вперёд после витиеватого представления послом. София облегчённо выдохнула, тут же почувствовав, как радостно заныло сердце.

Он был красив подлинно царственной красотой. Благородно удлинённое лицо, твёрдые скулы, прямой нос, чистый высокий лоб, холодные серые, «северные» глаза. Он не завивал волосы, и не красил губы, и, видимо, не пользовался духами, но и видом, и статью превосходил всех находящихся в зале и привлекал всеобщее внимание, и вовсе не только как почётный и знатный гость.

Они потом сидели рядом за столом, беседовали о чём-то незначительном с помощью Босоволка. Она отвечала невпопад, спрашивала, тут же забывая о чём. Он улыбался редко и скупо, но даже это придавало ему своеобразное очарование на фоне бесчисленных придворных улыбок, от фальши которых ломило скулы.