Школа Бессмертного

Выехали на следующее утро. Небольшой гвардейский эскорт сопровождал процессию из шести карет и огромного тяжёлого возка, в котором, с изумлением узнала София, везли самого канцлера Комнина. Парализованный канцлер пять лет не покидал своего дома, и вот теперь его вместе со специально приспособленным креслом и личной кроватью перенесли в возок, чтобы доставить в Клауден. «Что же такое безумно важное могло заставить канцлера предпринять эту мучительную для него поездку?» – терялась в догадках София. И не могла придумать ничего хорошего.

В своих каретах ехали император с женой, Амори, ещё пара царедворцев, епископ Блатт и почему-то аббатиса Этерская. София даже не знала, кто это, пока виконт не сказал ей. Но, зачем она едет, не знал даже он. Епископ – понятно, епископ проведёт венчание, если оно и впрямь состоится в Клаудене. А зачем аббатиса, которая и при дворе-то никогда не появлялась?

В другое время София всерьёз бы заинтересовалась всеми этими странностями, но сейчас занимало и беспокоило её совсем другое. Она надеялась, что царевич поедет с ней в одной карете, пусть даже с виконтом и Магдой. Но оказалось, что он едет даже не в своей карете, а верхом. Перед отъездом, когда все собрались на дворе и рассаживались по каретам, он только вежливо поздоровался с ней и пожелал хорошей дороги. София смотрела на него во все глаза, надеясь, что он по одному её взгляду догадается попросить разрешения ехать вместе.

Но царевич молчал. Он дождался, пока она зайдёт в карету, и сел в седло подведённого вороного коня. София разочарованно выдохнула.

Всю дорогу она то и дело выглядывала в окно, ловя взглядом царевича. Он ехал впереди не оборачиваясь. Софии хотелось крикнуть, позвать его, чтобы он ехал хотя бы рядом. Она с трудом удерживалась, понимая, как неприлично это бы выглядело.

Когда останавливались обедать и ужинать, она старалась оказаться поближе к царевичу, но и это ей не удавалось. Случайно так получалось или намеренно, но они всё время оказывались на разных концах стола. София ловила его взгляд. Иногда он замечал её; тогда коротко и вежливо кивал, но ничего более.

Из-за тяжёлого возка канцлера, который тянула шестёрка лошадей, ехали неторопливо, то и дело с неспешной рыси переходя на шаг. На следующий день въехали в заповедный императорский лес Фариа и окончательно перешли на шаг. Возок канцлера периодически проваливался в рыхлые колеи по самую ось. Гвардейцам приходилось спешиваться, выталкивать его.

Процессия еле двигалась, София изнывала от нетерпения. Она посылала виконта попросить царевича составить ей компанию. Вермон долго отказывался, потом согласился и возвратился ни с чем. Царевич просит его извинить, передавал он с усмешкой, но он не хочет являться в карету к дамам, сойдя с коня в пыльных сапогах. София дулась, подозревала, что виконт всё выдумал, но больше не настаивала.

Только к вечеру второго дня добрались до озера Илич. О великой битве, состоявшейся когда-то на его берегах, не напоминало сейчас уже ничего. Молодой буково-ясеневый лес ближе к берегу озера переходил в ольховые и ивовые заросли, сквозь которые была проложена только одна дорога – прямо напротив острова с замком Клауден.

На берегу была устроена хорошая пристань. Загодя посланный гонец подал сигнал, и к приезду гостей лодки с острова уже подогнали к пристани.

София надеялась, что попадёт в одну лодку с царевичем. Но и здесь ей не повезло. Императора с женой и дочерью переправляли на самой роскошной лодке с балдахином, украшенном гербом и вензелем. Царевича и его людей перевозили на другой лодке, попроще. Поняв, что и поплывут они порознь, София с досады стукнула кулачком по перилам и тут же сунула в рот ушибленные костяшки.

От берега до острова было чуть больше двух миль. Невысокий, заросший гигантскими секвойями остров Ланча лежал почти посередине озера. Ровные берега, правильная продолговатая форма делали его очертания похожими на лодку – собственно, со срединного слово «ланча» и переводилось как «лодка».

Недалеко от берега на невысоком холме стоял замок Клауден. Он был так искусно вписан в окружающий ландшафт, что его островерхие башенки терялись в ветвях секвой, а стволы деревьев как будто держали углы и подпирали стены дворца.

Никакой стены или ограды не было. От пристани к дверям замка вела широкая ровная дорожка, поднимавшаяся уступами ближе к концу. Обслуга выстроилась вдоль дорожки, приветствуя императора и прибывающих гостей.

Дворецкий учтиво подал руку Софии, помог ей перейти с лодки на пристань. Она нетерпеливо обернулась, выискивая лодку царевича, но император двинулся к замку и Софии пришлось уступить матери, взявшей её под руку.

До ужина у Софии не было никакой возможности увидеться с царевичем. Устраивались в комнатах, переодевались, разбирали вещи. На ужин позвали, когда совсем стемнело.

В большой парадной столовой, освещенной множеством свечей, собрались, пожалуй, все прибывшие гости, кроме канцлера Комнина. Канцлеру ужин подали отдельно, прямо в его комнаты. Все остальные, включая епископа Блатта и аббатису, были здесь.