Школа безумия

Вскоре Маккензи позвала других девочек присоединиться к ним. Мальчишки поделились пивом и травкой, Кортни — содержимым бутылки водки «Грей гуз», которую она умудрилась утащить из дома. Примерно через час они сидели на пыльном деревянном полу — на Ферме не было мебели — и все до единого были изрядно пьяны.

Именно тогда Маккензи с озорной улыбкой на лице повернулась к Грейс.

— Ты когда-нибудь целовалась с мальчиком, Грейс?

Грейс сидела сзади, тихо улыбалась, смеялась, когда это требовалось, хотя, судя по ее глазам, Дестини подумала, что она тоже была изрядно пьяна. Трудно сказать — Грейс держалась скованно, — но на вопрос Маккензи она склонила голову и пожала плечами.

Маккензи наклонилась ближе к Грейс, их голые ноги соприкоснулись.

— Не смущайся, — прошептала она. — Ты когда-нибудь целовалась с мальчиком?

По-прежнему опустив глаза, Грейс слегка кивнула.

— Ооо! — театрально протянула Маккензи и расхохоталась вместе с остальными. Затем ее улыбка погасла, и ее лицо сделалось серьезным.

— А минет? Есть опыт по этой части?

Все, кроме Грейс, расхохотались. Грейс сидела молча, ссутулив плечи, по-прежнему ни на кого не глядя, и лишь раз кивнула.

— Не заливай, — сказала Оливия.

Маккензи подняла палец, призывая ее замолчать.

— Успокойся. — Она снова холодно улыбнулась Грейс. — Скажи нам, Грейс, ты проглотила или сплюнула?

Очередной взрыв смеха всех, кроме Грейс, которая продолжала смотреть в пол. Маккензи наклонилась ближе и заговорила сценическим шепотом:

— Лично я предпочитаю глотать. Вкус гадкий, но мальчикам это нравится. Не так ли, мальчики?

Мальчишки заулюлюкали и заорали в знак согласия. В душе у Дестини шевельнулось дурное предчувствие. Она была пьяна, да, и она решила, что Маккензи просто прикалывается, на то она и Маккензи, но вопросы ей не понравились, особенно перед старшеклассниками.

Как только все угомонились, Маккензи передала Грейс бутылку водки.

— Ты ведь впервые на Ферме, не так ли? Думаю, тебе не помешает экскурсия. Сделай еще глоток, и я покажу тебе верхний этаж.

Грейс, все еще потупив глаза, нерешительно сделала глоток из бутылки.

Маккензи почти мгновенно вскочила на ноги, схватила Грейс, и они вместе направились к лестнице. Маккензи попросила знакомого мальчишку помочь им. Он тотчас вскочил на ноги, и все трое исчезли, поднялись на второй этаж, который был таким же пустым, как и первый.

Минуту спустя Маккензи вприпрыжку вернулась по ступенькам вниз.

Одна. Она вернулась в круг и схватила «косяк». Через пару минут парень, который был наверху, спустился, и другой поспешил наверх.

Так продолжалось примерно в течение получаса: когда какой-то парень возвращался вниз, другой поднимался наверх, хотя Дестини отметила, что это сделали не все; возможно, трое или четверо, а остальные явно чувствовали себя не в своей тарелке и натужно смеялись.

К этому моменту, сказала мне Дестини, она уже утратила чувство времени. Все это происходило как будто на периферии, вне пределов ее досягаемости.

— Я знала, что это нехорошо, — сказала она за несколько секунд до того, как прозвенел звонок на третий урок. — Видела, как эти парни поднимаются наверх, один за другим, и… Ничего не сделала.

Через некоторое время мальчишки ушли, кое-кто с самодовольными улыбками. Некоторые, по словам Дестини, приветственно стукнулись кулаками. Один из них протянул Маккензи еще «косяк». Та, встав, передала его Кортни и жестом пригласила Элизу пойти за ней наверх.

Через пару минут они вернулись с Грейс.

Ее колени были грязными, шорты и футболка тоже. Волосы всклокочены. Она отказывалась смотреть нам в глаза. Как обычно глядя в пол, она опустилась на свое место в круге. Взяв новый «косяк», Маккензи сделала затяжку и улыбнулась ей.

— Ты хотела стать популярной, Грейс? Теперь ты популярна. Эти мальчики никогда тебя не забудут.

27

Машины матери на подъездной дорожке не было, поэтому я своим ключом открыла парадную дверь и вошла.

— Мам?

Нет ответа, как я и предполагала воскресным утром. Мать все еще посещала церковь.

Я выросла в этом доме, время от времени жила здесь в период учебы в колледже и аспирантуре, но после смерти отца больше не воспринимала его как свой.

Я не стала подниматься наверх. Через год после того, как я уехала учиться в колледже, родители решили превратить мою комнату в комнату для гостей, хотя они крайне редко принимали друзей или родственников с ночевкой. Упаковали все мои вещи и сложили их в подвале, перекрасили стены в темно-бежевый цвет, повесили новые шторы и заменили кровать на новую.

Тем не менее я поставила одну ногу на первую ступеньку, ведущую на второй этаж, и положила руку на перила. Возможно, когда я войду в мою старую комнату, это вызовет давно утраченные воспоминания. Поможет мне вспомнить имя частного детектива.

Но нет — как Шарлотта вчера возле конюшни, я тянула время.