Школа хороших матерей

Прогноз на возвращение от благоприятного до маловероятного или просто маловероятный почти у всех. У Фриды — первый вариант. Есть некоторые исключения общим числом, кажется, шестнадцать, среди них Линда и Чарисс — одна из белых женщин средних лет — натуральная блондинка с хриплым голосом курильщицы, про которую все знают, что она поет песни «Уилсон Филлипс», а ее любимая — «Hold On». Когда становятся известны имена этих шестнадцати женщин, им приходится трудно. Кто-то разрезает форму Линды. Кто-то подсовывает муравьев в кровать Чарисс. Чарисс звонит на горячую линию — сообщает о муравьях. Она подозревает соседку по комнате, соседей по этажу. Она жалуется миз Гибсон и миз Найт. Ее одноклассницы начинают называть ее «ябеда», впрочем, предположительно ни одна из ее жалоб не была добавлена в ее досье.

Матери воображают, что бы они сделали, будь у них ножи, или ножницы, или какая-нибудь химия. Не все они пришли в школу склонными к насилию, но на седьмом месяце пребывания здесь все они готовы кого-нибудь зарезать.

* * *

Но даже здесь фортуна бывает изменчивой. После неожиданного второго места по результатам четвертого раздела Фрида переходит к пятому — «Игра среднего и продвинутого уровня» — в состоянии спокойной уверенности. В день экзамена Эммануэль неожиданно ведет себя хорошо: играет с одной игрушкой зараз. Убирает ее, когда просят.

Начинается июнь, Фрида хвалит Эммануэль. Кукла начинает появляться в снах Фриды как живая девочка. В снах Фриды Эммануэль и Гарриет идут по кампусу, держась за руки. Девочки скатываются вместе по склону холма. Гоняются друг за другом по каменному двору. На них одинаковые голубые платьица, одинаковые туфли и заколки для волос. Они вместе бегут по лесу.

Фрида учит Эммануэль говорить «я тебя люблю» на мандаринском. Она учит Эммануэль говорить «вава» — «куколка», ласковое словечко, которым она никогда не называла Гарриет.

Она начинает нормально спать, больше есть, набирает вес. Еда снова обретает для нее вкус. Принимая душ, она ощущает воду, бьющую ей в лицо. В классе она чувствует тело Эммануэль рядом со своим телом. Она с готовностью отдает, и то, чем они обмениваются, называется любовью.

Вечерами она готовит тезисы для телефонного разговора. Она не будет упоминать видео с дня рождения, не будет спрашивать про углеводы, кремы от загара или шляпы с большими полями от солнца, не будет спрашивать, брали ли Гаст и Сюзанна Гарриет на пляж, начали ли уже уроки плавания, куда они поедут в отпуск. Она будет благоразумно использовать фразу «Я тебя люблю».

Они начинают тренироваться группами по четыре. Две куклы получают одну игрушку. Когда начинается ссора, матери должны разделить кукол и помочь им разобраться в своих чувствах. Матери учат детей делиться и играть по очереди, контролировать агрессию, мириться.

Куклы дерутся из-за игрушек, а Фрида волнуется, что против нее сыграет и пассивность Эммануэль. Она с разочарованием видит, что Эммануэль соглашается с расовыми стереотипами, а это говорит об отсутствии воображения у ее создателей. Когда Эммануэль играет с другими куклами, она покладиста до раболепства. Если кого дергают за волосы, то ее, если у кого крадут игрушки, то у нее. Когда другие куклы обижают ее, она никак не реагирует.

Фрида закипает, когда видит, как бьют Эммануэль. Эти схватки вызывают у нее воспоминания о собственном детстве, когда она не знала, как защитить себя, когда умненькая китаяночка с лунообразным личиком ощущала себя последней из последних. Она нередко смотрела в зеркало и жалела, что не родилась обычной белой девочкой. Родители отправляли ее плакать в комнату, хотя ее целый день травили. Ее не только толкали на сеточное ограждение, один раз одноклассники гнали ее до дома из школы, забрасывая помидорами черри. Сок засыхал в волосах. В тот вечер, когда мать купала ее, по поверхности воды плавали семена помидоров. Она не помнит никаких особых объятий или поцелуев. Она не помнит, чтобы ее мать дала отпор тем, кто ее травил. Ее жизнь была бы другой, если бы родители встали на ее защиту, но она их не винит. Им тоже было непросто.

Она прежде думала, что это достаточное основание, чтобы не иметь ребенка. Ей казалось слишком мучительным видеть, как жестокость других детей оборачивается против ее сына или дочери. Но она сказала Гасту, что будет другой. Она будет матерью, которая всегда говорит своему ребенку: «Я тебя люблю». Она никогда не будет холодной. Она никогда не будет ставить Гарриет в угол. Если Гарриет станут травить, если ее будут третировать или высмеивать, Фрида скажет ей, что исправит это. Она бы обзвонила других родителей, открыто поговорила бы с обидчиками. Но где она сегодня и где Гарриет? Уже девять месяцев прошло, как у нее отняли дочь.

* * *