Школа в Пекине (СИ)

Однако на другое утро Юньлун уже висел под аркой в читальном зале, стиснув зубы и решительно мечтая поразить Кун-цзы тем, что он в конечном счете изготовит. Изощренность наказания даже навевала на него некоторое спокойствие. Все воскресенье он провел, снуя туда сюда между полом и потолком, и вечернее солнце позолотило первые нити основы, протянутые, как струны, от потолка до порога, откуда начинался коридор, ведущий в депозитарий.

***

Юньлун примостился под потолком читального зала и тихо плел паутину; иногда он вздыхал, иногда у него вырывались ругательства, но он не прекращал своего древнего занятия ни на миг. Внизу, под ним, за одним из библиотечных столов, расположился Сюаньцзан с учениками. Он разбирал с ними толкования китайских пословиц чэнъюй.

- “Вы не туда едете, господин. Княжество Чу на юге; почему же вы направляетесь на север?” - доносилось снизу.

- “Не имеет значения, - отвечал человек в повозке. - Вы же видите, моя лошадь бежит очень быстро”. “Ваша лошадь, без сомнения, очень хороша, однако дорога, по которой вы едете, неправильна”.

В этом месте Юньлун перевернулся вниз головой и стал вплетать седьмую поперечную нить в нити основы.

- “Не стоит беспокоиться, - заверил старца человек в повозке. - Взгляните, моя повозка совершенно новая, она сделана в прошлом месяце”. “Ваша повозка и впрямь очень новая, однако дорога, по которой вы едете, ведет вовсе не в княжество Чу”.

- “Почтенный старец, - сказал человек в повозке. - Вы еще не знаете, что у меня в этом сундуке очень много денег, и долгого пути я не боюсь”. “Ваше богатство и впрямь велико, - сказал старец, - однако дорога, по которой вы едете, неправильна. Послушайте, вы бы лучше поворачивали и поезжали назад”.

- “Но я еду так уже десять дней! - воскликнул очень нерадостно человек в повозке. - Как, почему вы велите мне вдруг ехать назад? Посмотрите только на моего возницу: как хорошо он правит лошадью! Не беспокойтесь ни о чем, прощайте!” Тут он велел вознице ехать вперед, и лошадь побежала еще быстрее.

- Неплохо, - кивнул Сюаньцзан.

Юньлун спустился со стремянки, зашел за паутину, сел по другую ее сторону, прислонился к стене и оставался в таком положении некоторое время. Пробегавший мимо библиотеки Аянга протянул ему сквозь просвет в паутине пирожок со сливой.

- Осторожнее, Гацзы, - попросил Юньлун. - Паутина.

Ученики Сюаньцзана продолжали разбирать древние истории гуши. Их голоса старательно звенели под сводами пустующего в эту позднюю пору читального зала.

***

- Когда Си Чжи учился каллиграфии, он каждый день споласкивал свою кисточку в озере возле дома. Это озеро находится в местности Чжунчжоу, и по сей день в нем чернильная вода, - сообщил Юньлун Аянге, входя в комнату и небрежно роняя на пол у постели свою связку книг.

- Вот как? - заинтересовался Аянга.

- Когда студент Го готовился к экзаменам, - добавил Юньлун, - он, чтобы ночью не заснуть, привязывал себя за волосы к потолочной балке, и чуть только его голова начинала клониться вниз, как волосы натягивались, и боль не давала ему уснуть.

- Ты на что намекаешь? - обеспокоился Аянга.

- Студент Лу Юнь был так беден, что у него не было денег на масляную лампу. Летом он ловил светлячков в банку и занимался при свете светлячков, зимой же он однажды сел на пороге хижины и до утра читал иероглифы при сиянии снега.

- Далун, ты что? - озабоченно спросил Аянга.

- Ван Аньши из Наньцзина, который впоследствии стал великим человеком, в молодости занимался так: садясь ночью за книги, он всегда брал в левую руку шило, и чуть только его начинало клонить ко сну, мигом втыкал это шило себе в бедро, - призрачным голосом добавил Юньлун, упал на свою постель и уснул. Аянга всмотрелся в его лицо, пожал плечами, накрыл его одеялом и тихо сделал за него домашнее задание по литературе и драконоведению.

***

Юньлун отряхнул руки и, улыбаясь, присел на табурет перед паутиной, любуясь своим творением, достойным висеть рядом с любыми произведениями искусства. Пока он раздумывал, кого первого позвать посмотреть на законченную работу - Кун-цзы или Аянгу, - и представлял себе, какие у них будут глаза, появилась маленькая служанка с огромной шваброй и, ворча: “Безобразие! Развели грязь, паутины вон понаросло”, - одним движением смела паутину Юньлуна и проследовала дальше.

Юньлун некоторое время стоял, не в силах оторвать взгляда от того места, где только что была его паутина, в неописуемом потрясении. Потом сел и схватился за голову. Некоторое время он раскачивался из стороны в сторону, еще не веря тому, что произошло. Через десять минут он с совершенно сухими и блестящими глазами поднялся на ноги. На лице его отражалась смутная решимость. Он вновь подхватил веретенце с остатком паутины, и еще через десять минут в солнечном луче переливалась новая нить, протянутая между полом и потолком. И только после этого у него за спиной бесшумно возник Кун-цзы.

- Что здесь такое? - строго спросил он.

- Я плету паутину, - измученно отвечал Юньлун.

- Это еще зачем? Вы не перегрелись, милейший? - подозрительно присмотрелся к нему Кун-цзы.