Шлюхи

Она точно не могла прояснить своего желания и оттого с некоторым огорчительным

раздражением бродила по квартире, потирая руки. В то время, как ее маршрут пролегал через

кухню, она распахнула на ходу дверь холодильника, да вдруг обнаружила, что там нет ни

буженины, ни окорока, ни карбоната, даже нет сосисок… на худой конец. Тогда Алла поняла, чего

же она все-таки хочет. Она хочет мяса. Евгения Глебовича под рукой не оказалось, чтобы обрушить

на него свой праведный гнев за вопиющую безответственность, а заодно и отрядить в магазин.

Алла только изо всех сил шарахнула дверцей холодильника, наскоро оделась и застучала

каблучками вниз по лестнице.

Мясная лавка, к счастью, находилась на первом этаже того же дома, где обитала Алла. Войдя

в магазин, она сразу же наткнулась на небольшую очередь – явление привычное, но все равно

досадное. Поскольку жажда мяса от раздраженности не только не улетучилась, но напротив –

усилилась, пришлось стать в хвост очереди за какой-то дамочкой в ярко-розовом пушистом капоре.

Алла стояла за дамочкой и упорно смотрела в окно, так как считала свое пребывание в данных

обстоятельствах оскорбительным и случайным. За окном было мало интересного: ходили люди,

летали голуби, бегали собаки. Вот, пожалуй, наличие собак как-то угомонило выкаблучивание

абстрактной злобы. Алла стала размышлять, что хорошо было бы завести такого громадного

кобеля, какого видела она на мосту в день разгрома парламента, гладкого, белого в черный

горошек; такой кобель беспременно добавил бы ей респектабельности, да и вообще, тикай

большой... просто интересно... Далеко унеслась она в своих фантазиях, и уже гадала, во что было

50

бы эффектнее одеваться для выгулов пса: в белый плащ с черным шарфом, или напротив – в

черный редингот с ажурной белой шалью, когда подошла ее очередь.

– Молодого мяса уже нет, – с авторитетным, самовлюбленным недовольством шваркнул на

мраморный прилавок кусок мяса синещекий от небритости мужик в некогда белой, заляпанной

кровью куртке.– Все, что осталось – после пятидесяти.

Алла ничего не поняла, но, зная, что тяжбы между продавцами (тем более мясниками) и

покупателями решаются всегда в пользу первых, решила окольным путем прояснить для себя

невразумительность.

– Скажите, будьте добры, это говядина... или баранина?

– У тебя что, повылазило? – жестоко изобиделся мясник. – Какое «баранина»?! Не видишь? –

махнул рукой себе за спину, где висели на крюках красные полутуши – Человечина.

Алла опять ничего но поняла. Кровь распирала ее голову, хотелось закричать на весь

магазин какие-нибудь инвективные слова, завопить, что в магазинах Мехико совсем не так

обслуживают покупателей. Может быть, даже написать... Но тут она увидела за спиной продавца

действительно половины человеческих трупов, подвешенные за ахиллово сухожилие, с

ободранной кожей, красные. Нижняя челюсть у Аллы самопроизвольно отделилась от верхней, и в

горле что-то неприлично булькнуло. Она оглянулась на очередь, в надежде встретить

замешательство еще в чьих-нибудь глазах, что хоть как-то подтвердило бы реальность

происходящего. Но в глазах очереди отыскивались только нетерпение и ожесточение.

- Ну, вы будете брать или что? – вскипел стоящий за ней ядреный детина.– Или будете

здесь думать?

– Я вас не спросила, что мне делать! – достойно парировала Алла кряжу.

А к мяснику обратилась самым интеллигентным голосом:

– Пожалуйста, пять килограммов, на ваше усмотрение, получше.

Приятное обхождение несколько смягчило продавца, он даже проявил участливость, на

какую был способен:

– Мяса молодого нет. Но есть вон уши девок до двадцати. Печень есть, тоже молодая.

Мозги. Все свежее.

Алла глянула на витрину, на желтовато-синеватые уши, наваленные горкой в белом

эмалированном лотке, и не без некоторого трепета выговорила:

- Нет-нет... Уши... Нет... Просто мясо.

- Сами не знают чего хочут, – буркнул себе под нос мужик за прилавком и шваркнул на

площадку весов кусок мяса с двумя огромными костями.

- Я просила вас хорошее мясо. А вы мне что даете? – сказала Алла, указывая на белые,

розоватые на изломе кости. – Довесок не должен превышать десяти процентов.

– Ты посмотри, грамотная какая нашлась...– мясник от невиданной дерзости даже крякнул.–

Ты меня учить, наверное, будешь! Это, я что, себе, что ли, буду брать? Не хочешь – иди домой.

– Хорошо. Я возьму то, что вы предлагаете,– оскорбленно, но с достоинством вздернула

подбородок Алла.– Но в Мехико, например, совсем по-другому обслуживают покупателей.

51

– Вот в следующий раз и езжай за мясом в свою Мехику, - посоветовал на прощание

мясник.– Тринадцать семьсот.