Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза

– Вася! Женись на мне с Радиком! Мы станем ячейкой общества, и тогда Михаил Сергеевич нам поможет – он обещал! – крикнула из-за широких, развитых тяжелым физическим трудом женских спин Антонина Загубина.

Ричард Ишбулдыевич взял из рук Василия Загогуйлы спичечный коробок, изготовленный на уфимской фабрике имени 1 мая, ткнулся в него носом и глубоко вдохнул целебный запах фосфора, серы и бертолетовой соли:

– Вы чего, девушки? – вдохнул он еще: – Зачем ему трамвай с прицепом? – и еще раз вдохнул: – Василий, тебе это надо?

– Пошли в …!!! – взревел Загогуйла, – не знаете, к кому своего спиногрыза пристроить?! Нашли папашу! К Шишкину идите! К Леве своему зубоврачебному! К Шарунусу трамвайному! Сколько там по счету?! Спасатели, елы-палы! Да я лучше десять лет отсижу!

Девушки вспыхнули одновременно:

– Сам пошел! – крикнула Люба, – козлом был, козлом и остался!

– На зоне таким кабелям самое место! – взвизгнула Люся, – ведь всю общагу перепахал! Производитель!

– Мы в таком контексте можем и другое ходатайство написать! – пригрозила Соня.

– Эх Вася, Вася! Тебе ли не знать, каким ты был по счету! – всхлипнула Антонина, – еще песни пел про любовь до гроба!

* * *

Антонина включила телевизор.

Лидер канаков выпускник Сорбоны Жан-Мари Тжибау не хотел брать заложников, но партизаны на острове Увеа уже захватили двадцать семь судей и служащих французской жандармерии. Пришлось Тжибау в очередной раз потребовать предоставение Новой Каледонии в обмен на освобождение французов полную политическую независимость от протектората Франции. В ответ, французский военный корабль «Мокез» открыл огонь по поселению канаков, проживающих на другом острове Меланезии – Пуэбло. Тжибау приказал освободить несколько заложников.

Антонина выключила телевизор.

1 мая

Трамваи скопились на кольце между остановкой «Строительная» и остановкой «Юрюзань» – по проспекту Октября шла демонстрация трудящихся. «За мир во всем мире!» – предлагал трудящимся приятный баритон. «Ура!» – соглашались с предложением Игоря Кириллова трудящиеся. «Ура», – солидарно с трудящимися согласилась скучающая в своей кабинке Антонина. «Что же ты, Загубина, сама себе ура шепчешь?» – строго спросил ее Горбачев из ящика с инструментами. Антонина повязала на торчащую антенну радиоприемника «ВЭФ-202» красный бант:

– Я пролетариат жду и примкнувшую к нему интеллигенцию, чтобы после искреннего пешеходного волеизъявления развести их во все концы нашего очень протяженного города, – спокойно ответила Антонина.

Генеральный секретарь засвистел и затрещал:

– Мне бы твои заботы! Вон в Польше чего делается! Металлургический завод имени нашего Ленина в Кракове бастует! Гданьская судоверфь имени тоже нашего Ленина бастует! Тысячи людей на демонстрацию без спроса вышли! Легализацию профсоюза «Солидарность» им подавай! Все этот их электрик! Нобелевский лауреат, прости господи! Валенса! Елы-палы, как говорит твой Васька!

– А что нам Польша? – удивилась Антонина.

– Что значит что?! – возмутился генсек, – она же на подступах к нашей Родине! Это же страна СЭВ! – продолжал распаляться Главнокомандующий, – Варшавский договор против НАТО где был подписан?!

– Где? – растерялась от неожиданного напора Антонина.

– Ну совсем наш рабочий класс соображать перестал! Где может быть подписан Варшавский договор?! В Варшаве, елы-палы!! – столице Польской народной республики! У вас комсорг Антонов, когда в последний раз политинформацию проводил?! – генеральный свистнул так пронзительно, что у Антонины заложило в ушах.

– Я ж теперь, Михсергеич, не под Сашкой Антоновым! Ушла я из троллейбусов, в трамваях теперь, забыли разве? А в нашем депо имени Зорина комсорг Дилечка Миниахметова из декрета вышла и тут же опять в него ушла, потому что у нее жених из Армии пришел. Любка Лесопосадкина, временно ее исполняющая, месяц поруководила молодежью, но заскучала и к нашим троллейбусникам вернулась, – ответила Антонина и грустно добавила: – Может мне тоже вернуться, а то в самом деле скучно без мужского откровенного взгляда, короткого емкого слова, не забитого дешевыми духами однозначного аромата?..

5 мая

– Господин министр, – помощник министра обороны Франции Жан-Поль остановился в дверях.

– Чего тебе? – хмуро спросил вымотанный предвыборными гонками Андре Жиро.

– Верховный комиссар Новой Каледонии запрашивает, начинать операцию «Виктор»? – Жан-Поль оценил состояние министра и остался стоять в пяти метрах от его огромного стола, – спецназ рвется отомстить за унижение наших соотечественников этими э… канаками.

– Какая Каледония?! Какой «Виктор»?! Какие канаки?! Ширак с Миттераном ноздря в ноздрю идут, никто не знает, кто президентом станет! Через неделю в моем кресле может, тьфу-тьфу-тьфу, другой министр обороны сидеть! Пусть делают чего хотят!

Жан-Поль кивнул, подумал и добавил:

– Мой знакомый – Лев Борисович из русского посольства – говорит, что в Кремле тоже очень обеспокоены предвыборной ситуацией. Не знают под кого агентуру готовить.

Андре Жиро махнул рукой:

– Пусть, как Рейган, у астрологов своих жен поинтересуются.

Жан-Поль усмехнулся и вышел.