Шок новизны

В 1950 году Дэвис заявил: «Мне нравится популярное искусство и актуальные идеи, а не Высокое Искусство и Формализм Модернизма. Мне нет никакого дела до абстрактного искусства как такового – оно интересует меня лишь в той мере, в какой в нем засвидетельствован современный визуальный язык, подходящий для современной жизни». Ему были не по душе героическое позерство и туманная искупительная метафизика таких художников, как Ротко, Стилл или Ньюман; своей тягой к обыденному и прозаичному он на протяжении всей жизни был близок Леже. «Реальное искусство определяет культуру, – писал Дэвис, – когда его образ является публичной демонстрацией удовлетворенного порыва, а не просто сигналом бедствия, отправленным по случаю субъективного события. <…> Живопись не является показом Чувств». А художник, по его меткому выражению, есть «незаинтересованный наблюдатель-репортер на арене горячих событий». Эта идея сюжета как демократичного зрелища, описанного жестким, немногословным взглядом, стала основой зрелого творчества Дэвиса. «Угар»[117] демонстрирует, как замечательно Дэвис умел оркестровать тесноту и придать ей искрящуюся, бурлящую ясность: бибоп нервных форм, наложенных на фон, который начинался как формализованный вид из окна на одну из нью-йоркских улиц (его следы можно заметить в идущих фоном прямоугольных очертаниях складских окон и пространств между ними, а также во фрагменте желто-зеленой кирпичной кладки в нижнем левом углу), – все это куда более замысловатая версия той абстрактной «музыкальной» формы, которую Уолт Дисней за пять лет до этого попытался создать в своей «Фантазии». Использованный в названии музыкальный сленг того времени отзывается синкопами и на самом полотне: Дэвис был убежден, что джаз был первым настоящим проявлением американского модернизма – простонародным, жестким, свободным и спонтанным феноменом, на которого европейские прототипы не оказали ни малейшего влияния. Дэвиса спросили, что оказало влияние на его творчество, и в 1943 году он составил такой список:

…яркие цвета на заправках, вывески супермаркетов, такси; музыка Баха; синтетическая химия; поэзия Рембо; быстрое передвижение на поездах, автомобилях и самолетах, создавшее новые множественные перспективы; электрические вывески; <…> кухонные принадлежности, которыми торговали в магазинах дешевых товаров, кино и радио; горячие клавиши Эрла Хайнса и негритянский джаз в целом и т. д. Так или иначе качество этих вещей играет какую-то роль в определении характера моих работ. <…> Парижская школа, Абстракция, Эскапизм? Не-а. Только Пространственно-Цветовые Композиции, прославляющие решимость в искусстве акцентов, заданных какими-то аспектами американской жизни. Развитие современного искусства в Европе, возможно, закончилось.

Стюарт Дэвис. Угар (Mellow Pad). 1945–1951. Холст, масло. 66,7×107 см. Бруклинский музей, Нью-Йорк. По завещанию Эдит и Милтона Лёвенталей

Однако в свое время, в 40-е и 50-е, Дэвис создавал образы массовой культуры на свой страх и риск. Он противостоял господствовавшему тогда романтизму и не придерживался условностей, заданных сюрреализмом. Кроме Дэвиса, ни один крупный американский художник не отваживался на столь продолжительные вылазки в бесплодные земли других медиа, равно как и на то, чтобы относиться к ним с редким сочетанием презрения и безрассудства. Позже, около 1955 года, наведываться в эти земли стали и другие художники, однако у них была уже совсем иная перспектива.

Купив в супермаркете двести граммов бекона, покупатель получает в качестве упаковки не меньше пятидесяти граммов бумаги и пластика. Когда привозишь из магазина запас туалетных принадлежностей вроде бритв, лезвий, пенки для бритья, гигиенической помады и прочего, на полу образуется целая пирамида оберток и коробок. Когда портится утюг, никто не пытается его чинить. Легче купить новый утюг, чем новый провод. Нью-йоркская городская свалка – свидетельство тому, что сегодня один только Манхэттен выбрасывает за неделю больше промышленных изделий, чем вся Франция производила за год в XVIII веке. Суть американского потребления – в возможности избавиться от вещей, а не в намерении пользоваться ими долго; речь всегда идет о замене, а не о текущем ремонте.