Шоколадное сердце (СИ)

Шерлок долго не может двинуться дальше, в ушах стоит страшный смех той женщины, ее бледное, словно мертвое, лицо. Но нужно идти. Он отлипает от стены и шагает, туда, вниз, стараясь дистанцироваться от этой проклятой двери. Продвигаться становится легче, сопротивление воздуха почти исчезает, а тьма внизу перестает пугать. В теле появляется некая легкость и плавность, боль с левой стороны груди потихоньку исчезает.

- Шерлок, - кто-то хватает его за руку и втягивает в комнату.

Он пугается до жути, вздрагивая, оборачивается и с облегчением узнает маму.

- Мам, - он бросается к ней, обнимая, втягивая знакомый запах бейлиса, чувствуя тепло и мягкость ее блузки.

- Мальчик мой, - улыбается она, ласково перебирая его кудри, - как ты вырос, солнышко! Каким стал красавцем! Почему ты здесь, дорогой?

- Я… - Шерлок не знает, что сказать, в растерянности оглядываясь. Они находятся в матушкином будуаре в их имении – закрытые золотистыми гардинами высокие окна, розы в напольной вазе, мягкий свет ночника, бокал с бейлисом на туалетном столике и упаковка валиума. – Я не помню, мам, мне надо туда, вниз… - бормочет он.

- Нет, - она крепко хватает его за руку, - конечно, тебе туда не надо! – восклицает она. – Тебе нужно назад. Просто найди ТУ дверь, Шерлок, слышишь?

- Какую дверь? – тоскливо спрашивает он, а потом что-то вспоминает. – Я видел отца, мам. Он еще жив, мы можем ему помочь, - но она лишь мотает головой и заливается слезами. – Мама, мамочка, почему ты плачешь? Не плачь, мы все исправим, - Шерлок обнимает ее, гладит по волосам, крепко прижимая к себе.

- Нет, сынок, - всхлипывает она ему в грудь, - иногда бывает так, что исправить ничего нельзя. Все уже сделано. Папу не спасти, меня не спасти, но ты… Ты еще можешь вернуться, ты опустился не так глубоко. Пожалуйста, Шерлок, возвращайся! Возвращайся к нему!

- К кому? – Шерлок заглядывает матери в заплаканное растерянное лицо. – О ком ты говоришь? Я не понимаю…

Она качает головой:

- Ты просто не помнишь. Мы все тут не помним, застряв в своем горе. Наедине с горем – нет, любимый, ты не должен туда идти. Это все не для тебя, ты слишком светлый и живой для этого места. Молю тебя, солнышко, возвращайся… - матушка сжимает его руку и толкает к двери: - Возвращайся, не подведи его, ты ему нужен. Вспомни свое обещание, клятву, которую дал. Он последует за тобой, а ты разве хочешь этого? Пойми, в этом месте вы не будете вместе. Даже находясь в соседних комнатах, никогда не сможете встретиться. Сколько раз я искала твоего отца, но всегда возвращалась сюда. Это мой персональный ад, Шерлок, моя вечность одиночества и горя. Я умоляю тебя, вспомни, вернись. Тебе здесь не место. Не подведи его, - и с этими словами матушка выталкивает цепляющегося за нее Шерлока в коридор, захлопывая дверь.

И сколько Шерлок ни рвется обратно, дверь не открывается.

Он долго сидит на полу, прислонившись спиной к теплому дереву в надежде, что оно подастся, но все же вынужден подняться и продолжить спуск. Матушкины слова продолжают звенеть в голове назойливым комаром: «вернись к нему», «вспомни», «не подведи»… О ком она? Шерлок ничего не помнит. В голове какой-то туман, закрывающий от сознания какую-то часть прошлого. Он ясно помнит детство, отрывочно юность, фрагментарно жизнь в Лондоне и сотрудничество с полицией. Но какая-то мертвая зона упорно не попадает в фокус разума, и это ужасно раздражает. Теперь темп продвижения вперед и вниз вновь замедляется, сознательно, им самим. К чему он должен вернуться? К кому? Куда? В темноте колодца Шерлоку мерещатся всполохи огня и поднимающийся вверх жар. Может ли такое быть в реальности? Это бред? Ночной кошмар? Возможно, Шерлок может проснуться? Он щиплет себя за руку, останавливается, прислоняясь к очередной двери, и проваливается в помещение, обитое светлым мягким материалом. Комната для душевнобольных, чтобы они не могли причинить себе вреда. В центре комнаты в пижаме сидит Мориарти и задумчиво играет в скрэббл. Шерлок пятится назад и начинает дергать дверь, но она оказывается закрытой.